угла донесся трескучий от долгого молчания тенор Голоса с потолка, – «Совсем старика забыли, на чаи не зовут, мнения не спрашивают, с новобранцами не знакомят… Эх, где они, времена добрые да Засторонние…» И, не дожидаясь на то чьего-либо разрешения, на правах старого хозяина, прокашлявшись и с былой мотивацией, Голос с потолка в миг заполнил собой всё свободное и несвободное пространство: «Дождь… а когда вы в крайний раз гуляли под дождём? Гуляли в хорошем смысле этого слова. Просто и легко, а не испытывая на завтра засуху и желание вспомнить и переосмыслить всё. Что может быть лучше прогулки под дождём… Только первобытный, почти животный восторг от первой искры, первого огня… Какой странный симбиоз – дождь и огонь.
Огонь… Когда вы в крайний раз сидели у костра? Душевно, с близким человеком, а не собирая наутро пустую тару по близлежащему периметру. Что может быть лучше посиделок у костра… Только прогулки под дождём.
Дождь и огонь… Два явления суть взаимоисключающих. Но как же они сочетаются в маленькой песчинке Вселенной – Человеке, когда он гуляет под дождём.
Выходите на улицу, когда идёт дождь! Потому, что только так вы сможете достичь Застороний, сможете постичь Нирвану.»
«У меня есть собственное мнение!» – с пеной у рта пытался что-то доказать Человек вызвавшей его на разговор Вселенной, – «Оно единственно верное, неоспоримое и твоим уж сомнениям подвергаться никак не может! Оно основано на трудах Фрейда, которые я никогда не читал, на цитатах из Библии, в глаза которую не видел, на результатах исследований и научных открытий, о которых я слыхом не слыхивал и знать ничего не хочу. На собственных мыслях, которые меня в последние годы не посещают, и приправлено ещё какой-то неимоверной мутотенью, невесть откуда взявшейся и какими высшими созданиями нашептанной, но это мой самый весомый аргумент. Так что нечего тут со мной спорить и, тем более, пытаться меня поучать! Вот почему я сижу и ничего не делаю? Потому что всё, что мной не делается – к лучшему!» «И как тебе только не стыдно?», – только и смогла возразить ему на это Вселенная. «Круто, правда?», – с самодовольной ухмылкой сплюнул ей в ноги Человек, – «Я – твой крест. Мне тебя и несть». Вселенная молча развернулась на каблуках и сократилась до точки на горизонте познания. «Нет, ну а что я такого сказал-то?», – только и успел вслед ей попытаться промямлить Человек.
«Коль истина в вине, а всё вино во мне, пока не протрезвею я носитель истин», – глубокомысленно продекламировал Космос и перелил Мефодию тягучую чёрную жидкость из своей кружки. Андромеда к месту подпустила туманность, прикрывая интимные места Вселенной, в очередной раз сокращавшейся по вновь загулявшему Человеку, Космос курил контрабандную «козью ножку», Мефодий пил портер Космоса, а Аглая стояла перед каминными часами, слушая их мерный ход. Впереди них была Бесконечность, за ней смутно угадывались очертания Зеркала Жюстины…
