хочешь сказать, что любовь – это ужасный атавизм, ставший причиной всех известных ныне несчастий?
– Да. Но все не совсем так. Она стала таковой лишь недавно, в тот момент, когда отпала необходимость выживать, и лишь благодаря влиянию социума. Без тьмы не может быть и света. Иначе где ему светить? Сама по себе любовь прекрасна, пусть даже и безнадежно устарела. Она порождает бесконечно ослепительные моменты, является причиной всех стремлений и мотиваций. Причиной иррациональной именно потому, что нам не дано понять то, что мы отчетливо не видим.
И еще, если мир создается заново, это совершенно не значит, что он забывает ушедший миг – он навсегда остается в памяти, но не обязательно людской. Эфир, из которого все непрерывно возрождается, все помнит. Он должен помнить, чтобы в цикле не возникало ошибок.
Эти две составляющие лежат в основе субъективной реальности, где мы всем обитаем и являются основной причиной наших заблуждений о своем истинном месте на шкале времени.
– Но люди ведь не замечают, как происходит смена кадров. Мысль о дне сегодняшнем как о вершине творения для них естественна.
– Именно. Они лишь инстинктивно забывают прошедший миг, а задуматься о следующем им не дает любовь. Она заставляет нас жить сейчас.
Ласковой тени аллеи резко настал конец, и они очутились на пороге крупного оживленного перекрестка. Бившийся в конвульсиях в своем крошечном табло зеленый человечек, казалось, символизировал неизбежность встречи с четырехколесным роком. Впрочем, как и зловещий полосатый узор, заботливо оставленный на дороге для утверждения крепости духа обреченных.
На другой стороне виднелся длинный столб со знакомым указателем, обозначающим близость к метро.
– Напиши мне свой номер, – сказала Ди, протягивая Василию модный телефон с тонкой трещиной поперек защитного экрана.
Он взял аппарат и быстро набрал требуемый номер.
Как только он нажал последнюю цифру, Ди выхватила телефон и, вцепившись крохотной ладошкой в прямоугольную ручку чемодана, ринулась на другой берег, ступая лишь по белым полоскам, словно те были спасительными островками брода в несмолкающей пучине бушующей реки. Едва успев до половодья.
– Созвонимся! – крикнула Она на бегу.
В кармане Василия задрожал и тут же угас телефон, издав истеричный агонизирующий вопль.
Зашедшийся гулом, поток сливающихся воедино одинаковых иномарок окончательно скрыл из виду уходящий в даль силуэт Ди.
Глава 4
Он позвонил Ди тем же вечером. Сразу же после встречи с Дмитрием.
Та кокетливо изобразила удивление. Но на мгновение Василию показалось, будто в действительности она надеялась, что кто-нибудь позвонит. Скорее всего, было неважно, кто именно. Ей просто хотелось чем-то занять пустоту неминуемо надвигающейся меланхолической тьмы, в которой сокрытые мглою древние кошмары терзают память
