футляр был якобы списан за ненадобностью, а на самом деле передан Максиму Сергеевичу.
– Это кто же такой?
– Наш концертмейстер.
– Он играет на контрабасе?
– Нет, на фортепиано.
– Зачем же ему футляр для контрабаса?
– Вот и я думаю о том же!
– И где он – этот ваш концертмейстер?
К сожалению, Максим Сергеевич был человеком с исключительно слабым здоровьем. И с прошлой недели находился на больничном. Так что сегодня его на работе даже не наблюдалось. Да никто его и не ждал.
Максим Сергеевич и в концерте участия не принимал. Никто не отважился доверить ему столь важное дело, все знали, что Максим Сергеевич весьма ненадежен. Стоило ему хоть немного простудиться или почувствовать иного рода недомогание, как он тут же высаживался на больничный. И там уж болел по полной программе, с ангиной, двусторонним воспалением легких, фронтитом и гайморитом, да еще и бронхитом в придачу.
– А можно предположить, что виденный вами верхолаз – это Максим Сергеевич и есть?
– Что вы! В школе Максим и то всегда был освобожден от уроков физкультуры по болезни. У него и сколиоз, и плоскостопие, и какая-то там дегенеративная деформация суставов голеностопа. Подняться по канату, сам рассказывал, так никогда и не сумел. А тот парень в комбинезоне очень ловко карабкался по пожарной лестнице. Раз! Два! Три! И он уже на крыше! Схватил футляр, побежал! Вот как!
– То есть преступник был крепким молодым человеком, а Максим Сергеевич ваш для таких трюков слишком хилый?
– Именно так. Даже из ваших сотрудников никто не отважился забраться на крышу по пожарной лестнице. А преступник смог!
– Вы им вроде как восхищаетесь, – недовольно произнес полицейский.
Устыдившись, Валентина Петровна попыталась оправдаться:
– Тем более что у Максима Сергеевича от высоты голова кружится. Ему даже кабинет для занятий всегда выделяют на первом, максимум на втором этаже. Выше он уже не может, как в окошко глянет, у него дыхание сбивается, голова кружится, сам бледнеет. Может и в обморок упасть, если срочно его вниз не спустить. Сама видела, как его под белы руки с четвертого этажа вели. Бедный Максимушка. Пот с него градом льет. Ноги еле переставляет. И без врачей понятно, что больной человек.
– Зачем же вы его на четвертый этаж услали, если у человека такой организм слабый?
– У нас Малый Концертный зал там находится, – оправдывалась Валентина Петровна. – Мы в нем на всех окнах шторы плотно задернули, Максим Сергеевич вроде бы и ничего, концерт отыграл. А как назад возвращаться, забылся, случайно по дороге в окошко глянул, ему вмиг и подурнело.
– Понятно. Тогда вряд ли это он на крышу лазил. Но спросить насчет судьбы списанного футляра от контрабаса все же надо.
– Вы ему позвоните.
– И позвоню!
Максим Сергеевич сначала стеснялся и признаваться в том, что взял
