в центре. В семнадцатом кабинете, если мне не изменяет память. Посмотрите, мне кажется, он должен быть там.
Полицейские вместе с Валентиной Петровной сходили, семнадцатый кабинет осмотрели, но футляра от контрабаса в нем не обнаружили.
Позвонили снова Максиму Сергеевичу, тот удивился, но потом припомнил, что последний раз занимался в кабинете под номером 17А.
Пошли туда, но и там футляром даже не пахло.
Наверное, так бы и ходили взад-вперед, да Валентина Петровна придумала, как помочь делу. Посмотрели в журнале записей и выяснили, что Максим Сергеевич последний раз перед болезнью занимался в двенадцатом кабинете, но и там футляра не оказалось.
– Зачем он его таскал взад-вперед? Разве у него нет своего кабинета?
Снова позвонили Максиму. Тот удивился, что они до сих пор не нашли футляр.
– Я как отнес его в кабинет 17А, так там он и должен оставаться. Места там много. Футляр никому не помешает. А у меня комнатка совсем крохотная. Туда футляр при всем желании не втиснешь.
Наверное, полиция совсем отказалась бы от своих поисков, но кто-то из преподавателей узнал о поисках пропавшего футляра и припомнил, что видел сегодня в тридцать девятом кабинете в углу старый футляр.
Тридцать девятый кабинет принадлежал директору.
И у Валентины Петровны мелькнула мысль, что Ричард Александрович может быть недоволен, если они самовольно вломятся к нему.
Но полицию такие мелочи не смущали. Они поднялись на четвертый этаж, где в упомянутом кабинете футляр вскоре и обнаружился.
– Вот он, голубчик! – обрадовалась Валентина Петровна. – Тот самый! Со сломанным замком!
Но замок оказался починен с помощью стальной проволоки. Прикручена она была неуклюже, но со своим заданием справлялась. Замок отныне был исправен. Футляр спустили вниз. И призванная для опознания завхоз подтвердила, что футляр – тот самый, списанный за ненадобностью и негодностью.
– Вот тут инвентарный номер на боку, сходится с записями. Этот футляр я отдала Максиму Сергеевичу.
– Но как же он затащил его наверх? – изумился полицейский. – На четвертый этаж! Он наверху и не бывает никогда.
Но это была не единственная странность, связанная с футляром.
– Посмотрите, он весь в разводах. И это не просто пыль – это высохшая уличная грязь.
И еще на футляре нашлись клочки мха, застрявшие кое-где в щелях. Создавалось такое впечатление, что футляр сначала положили на покрытое мхом место, а потом протащили немного вперед.
– И еще тут есть следы свежего гудрона.
Мох, гудрон и грязь – все это в изобилии имелось на крыше. Мох там рос постоянно. Свежим гудроном рабочие замазывали швы в крыше. А уличная грязь бралась там откуда-то сама собой.
– Ясно, этот футляр провел какое-то время наверху на крыше.
– Что же? Все-таки стрелял Максим Сергеевич?
Сомнения охватили Валентину Сергеевну.
Конечно, в центре Максима Сергеевича
