style="font-size:15px;"> (ХОХЛОВ, СОНЯ, АСЯ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КРАВЧЕНКО, КОНЦЕВИЧ, МАТРЁНА ИВАНОВНА.)
Хохлов на коленях у кушетки, целует племяннице ручку. Все прочие – чуть поодаль.
ХОХЛОВ
Сонюшка, скоро мама приедет!
СОНЯ
А папа? Папа приедет? Пуня моя у папы?
Хохлов теряется – он не знает что говорить.
ХОХЛОВ
Тебе нельзя разговаривать. Надо много спать, отдыхать… Выздоравливать.
СОНЯ
Пить!
Ася хватает чашку со стола, графин… Падает в обморок. Графин разлетается. Кравченко и Белозерский и Концевич – все к Асе. Матрёна Ивановна с красноречивым выражением лица – с чашкой к крану, налила чуть воды. Пока мужчины поднимают и усаживают Асю – она к девочке, поить. Шипя, Хохлову:
МАТРЁНА ИВАНОВНА
Вы всех распустили.
ХОХЛОВ
(тихо) Не шипи, Мотя. Живая, Сонька-то, из-за их «распущенности»!
Но недовольно хмурится: сам сбежал из клиники, пустил ситуацию на самотёк, страх потерять племянницу и потому отрицание «новомодного» из боязни – прикрыл правилами.
(ВЕРА, 1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК.)
Мальчишка и Вера подошли ко входу в дешёвый трактир.
1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК
Гони полтинник. Пришли! Там он! Дальше не пойду.
ВЕРА
Что так?
1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК
Мамка не велела! Точно там он! Играет. Если уж не утопился.
Вера смотрит на мальчишку, ожидая пояснений.
1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК
Чо?! Ну руки на себя хотел наложить! Обычное дело.
Вера подкидывает монету. Мальчишка-газетчик ловит. Вера спускается по ступенькам в полуподвальное помещение. Входит.
Мальчишка, рассмотрев монету, попробовав на зуб, прячет в укромный карман. Шустро сбегает к дверям в трактир. Смотрит глазом в щёлочку.
1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК
Всё, тёть! Хана тебе! Тут мою мамку и зарезали.
(ХОХЛОВ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КОНЦЕВИЧ, КРАВЧЕНКО.)
Хохлов сидит за столом (уже в белом халате), в ипостаси «суровый руководитель клиники», пропесочивает подчинённых. Белозерский, Концевич и Кравченко стоят.
ХОХЛОВ
Я сказал вам, Владимир Сергеевич, что моя племянница – не лабораторная мышь?! … Сказал!
Кравченко молчит.
ХОХЛОВ
Вы со своим … новаторством! – мало доигрались?!
Кравченко смотрит на Хохлова с горечью и болью. Хохлов ляпнул несправедливое, и вообще лишнее – это не при ординаторах. Им не надо знать. Смотрит на Кравченко: «прости…», мягко говорит ему:
ХОХЛОВ
Вы
