пожалуйста!» – и, кивнув секретарше, поскорей вылетела из приемной. Значит, эта женщина в белом костюме была Кира – та самая вечно одетая в черное худющая девица, которая больше всего любила в античной литературе описания военных ужасов и частенько цитировала из «Илиады» самые кровавые места о просаженных черепах, выпущенных внутренностях и болтающихся на одной коже отрубленных головах…
– Так это была она? Смутно припоминаю… Я и правда не узнала ее. Я тогда очень торопилась и никого не разглядывала. Но, скорее всего, не узнала бы, и разглядев. Да, люди меняются!
Им принесли новую порцию из заказа, и Афинаида с удовольствием принялась за салат – греческий она всегда очень любила да к тому же успела проголодаться, – а Алекс налег на шашлык, и некоторое время они занимались поглощением еды, перекидываясь ничего не значащими словами. Афинаида сказала, что ей очень нравится в этой кофейне, Алекс подтвердил, что здесь отлично, сервис и меню на высоте, и он частенько здесь ужинает. Когда их тарелки опустели, Алекс разлил по бокалам остатки вина и произнес:
– Ну, за перемены в жизни… Конечно, за хорошие перемены!
– Да, за это надо выпить!
Они чокнулись, Алекс одним залпом осушил бокал, откинулся на спинку кресла и сказал:
– Ты тоже очень изменилась, Ида! Почему ты раньше была какая-то… как старуха? Ты, оказывается, такая красивая, – он словно раздевал ее глазами, – такая… романтичная…
– Ну, я и раньше была достаточно романтичной! – Она усмехнулась, слегка краснея: ее начали смущать его слишком назойливые взгляды.
– Да, я помню твое письмо! Честно говоря, я не раз жалел, что вернул тебе его, хотелось перечитать… Оно сохранилось?
– Я сожгла его много лет назад, – ответила Афинаида, вспыхнув. – Всё это было очень глупо с моей стороны, и ты хорошо сделал, что вернул его.
– Как, прямо-таки сожгла? Радикально!
– Да, я вообще тогда была… радикальная.
– А сейчас?
– Сейчас… наверное тоже. Ты же видишь, я радикально сменила имидж!
– Правильно! Глупо прятать такую красоту!
Определенно, в том, как он смотрел на нее, было что-то неприличное… или ей просто казалось? «Должно быть, я уже пьяна, – подумала она. – Или всё еще не отрешилась от тех представлений о поведении в обществе, которые внушал Лежнев… Господи, как же хочется спать! Что-то меня развезло… Надо выпить кофе – может, проснусь… О, а вот и он!»
Им принесли кофе и десерты, и Афинаида почти со сладострастьем погрузила ложечку в пирожное: сладкое она очень любила во всяком виде. В кофе, правда, определенно не доложили сахара, и она вспомнила, как великий ритор в их первую встречу сказал: «Что-то говорит мне, что вы предпочитаете покрепче и послаще». Интересно, как он догадался?
Пирожное
