Что со мной не так?
– Так на тебе печать мрака. Никто с твоим цветом глаз не рождался веками. С тех пор как сожгли Клеменцию Блэр… у нее глаза были, как у тебя, светло-зеленые. Дьявольские глаза, звериные.
Я нервно рассмеялась. Нет. Этого не может быть на самом деле. Не может быть, чтобы… чтобы я слышала по-настоящему весь этот бред!
– Это и все? Просто цвет глаз? Только за это?
Женщина ухмыльнулась и прижалась лицом к решетке.
– Ты, и правда, притворяешься, что ничего не помнишь? Или это ведьминский трюк? Так от меня ничего уже не получить. Я уже даже не олла, я отработанный материал. Меня утопят в Эглане за прелюбодеяние.
Она снова расхохоталась уже истерически и сползла в свое сено.
– Присвоят себе моего мальчика, а меня… меня умертвят, и он никогда не узнает, кем была его мать.
Я не понимала, о чем она и кто такие эти оллы… или как она назвала это слово. Но ее отчаяние в эту минуту было таким сильным, что я ощутила его на физическом уровне.
– Может быть… будет ведь суд, да? Я слышала, они говорили о суде и о каком-то герцоге Ламберте. Может, тебя помилуют, может, он выслушает тебя и…
Она то ли зарыдала, то ли засмеялась снова. Я не видела больше ее лица.
– Кто помилует? Этот дьявол? Это исчадие ада? Да он скорее придумает способ принести как можно больше страданий, как можно больше увечий и душе, и телу. Он сама лють лютая. Нет зверя страшнее и твари более опасной и жестокой, чем… чем этот ублюдок!
Я, тяжело дыша, смотрела на нее, и вся моя надежда на предстоящий суд таяла так же, как и надежда, что я вот-вот очнусь от этого безумия.
– Кто такие оллы? – тихо спросила я, скорее, для того, чтобы просто что-то спросить. Потому что на меня наваливалась тяжесть всего происходящего, и я уже с ней не справлялась. Я чувствовала себя больной и… сумасшедшей.
– Никто… ничто… сосуды, вынашивающие семя богатеев. Хуже шлюх. Олла – просто вещь. Ее трахают, пока не обрюхатят, а потом уничтожают за ненадобностью после рождения ребенка.
Резко повернулась ко мне, цепляясь за прутья своей клетки.
– Все знатные женщины Адора бесплодны, они либо не вынашивают, либо рожают мертвых детей. Они думают, что об этом никто не знает… уничтожают каждого, кто пронюхал их тайну. Клеменция Блэр – твоя прапрабабка прокляла их до сотого колена!
Издалека послышался топот ног. Кто-то спускался по лестнице, и женщина тут же вскочила и вжалась в стену. Трое мужчин в черных плащах с капюшонами пришли в сопровождении двух стражников с копьями. Они вытащили несчастную из ее клетки. Она кричала и рыдала, умоляла их пощадить ее, просила отрезать ей язык, если не верят, что она будет молчать. Но ее никто не слушал, ее волокли по полу за волосы, как мешок, а я смотрела вслед и чувствовала подрагивание во всем теле и замерзание затылка, как и шевеление волос.
Этого не могло происходить на самом деле… но происходило.
***
Её монашеское одеяние
