которых было явно недостаточно для того, чтобы совершить фазовый или какой-либо иной в том же духе переход. Как следствие, почти ничего и не случалось, а то, что нам удавалось, было незначительным и слабо, если вообще заметным и выраженным.
Никто не отрицает того, что в принципе ничего не мешало нам даже в то время – т.е. в доисторическое – придумывать нечто такое, что было бы способно уничтожить весь мир или серьёзно его перекроить – таковы, в конечном счёте, любые мифы, предания и легенды – но одно дело мечтания – которые вряд ли имелись как таковые, несколько странно желать конца света, если в нём живёшь, это к вопросу о то ли нашей собственной интеллектуальной несостоятельности, о то ли нашем диком или невежественном слабоумии – а другое – реальность, в которой у нас не было инструментов для того, чтобы это осуществить, по крайней мере, своими силами.
Как бы то ни было, но ясно то, что наш интеллект был скорее приятным бонусом или компенсацией за нашу чудовищную сугубо физическую – впрочем, не всё так однозначно – неприспособленность, но не чем-то по-настоящему самостоятельным и самоценным. Она давал нам некоторые преимущества и блага, но именно к разворачиванию антропоцена он не вёл. Т.е. как таковой последний был вполне реализуем, но не осуществим на практике – и во многом в теории тоже, хотя в этом не должно быть стопроцентной уверенности.
Всё это говорит о том, что век любого существа – это не фантастика, но довольно грубая действительность. Не столь уж и критично – это не совсем так, об этом ниже – кто именно выступает в роли того, чьим именем называют целую эпоху, эру или время. По большому счёту любой организм, который соответствующе для этого оснащён, в состоянии занять это место или получить этот титул, и человек в данном ряду даже не стоит первым. Уже не раз упоминавшиеся бактерии – или водоросли – изменили однажды состав всей земной атмосферы, но можно не сомневаться, что и другие виды приложили к формированию нашей планеты свои конечности – или что у них там было и есть.
Это ни в коем разе не возрождает идею Гаи или чего-то на неё похожего. По сути, последняя и вовсе является тавтологией. Всякое существо трансформирует свою среду обитания и в свою очередь зависит, а, значит, и меняется в согласии – если нет, то оно вымирает – с ней. Постулировать что-то обратное было бы глупо и нелогично, а потому все мы в этом смысле равноценны.
Вместе с тем, надо понимать, что далеко не все животные были, есть или будут идентичны или тождественны нам в том, какое влияние мы оказываем – и отчасти делали это в прошлом – на природу, ландшафт и все сферы Земли. Продукты метаболизма – это не то же самое, что умышленная активность, которой не обязательно предполагать в себе что-то деструктивное. Всё-таки человек был и остаётся наделённым такими инструментами, которые отсутствуют у всех остальных, и это в какой-то степени выделяет его на их фоне.
И это не похвала или лесть. Это довольно тривиальное утверждение, реализацию которого
