рупором ладони, позвал брата один раз, потом второй. Ближе к одежде, брошенной Бильбао на песке, подтянулись все остальные. Сиротка начал срывать с себя тельник, но его тотчас взяли в оборот: не хватало, мол, двоих сидеть ожидать. Да и что он может найти в ночном море?
– Давайте без истерик, – сказал Коленька. – Серега и до Турции запросто может доплыть. А собирался он добраться к буям. Туда да оттуда, – взглянул на часы, – минут через семь вернется.
Он бросил взгляд через плечо: девушка у грибка все еще стояла, хоть уже трудно было различить ее в темноте. С той же стороны кто-то быстро приближался к берегу. Коленька узнал Верку Трахтенберг лишь тогда, когда она остановилась рядом с ним.
– Чего здесь, а? Где Сережа?
– Заплыв устраивает, – как можно спокойней ответил он.
– А зачем Сиротка кричал, блин?
– Выпил мало.
Он опять взглянул на часы: пора бы пловцу вернуться. И тотчас слабые всплески послышались на воде. Все закричали, заскакивая в воду.
Бильбао вышел на берег, лицо его было скучным, спокойным, усталость ни буквой не прочитывалась на нем. Сел, протянул руку за пластиковым стаканом с вином. Выпил, бросил стакан через плечо:
– Эх, хорошо!
И легонько хлопнул Верку по чуть отвисающему заду:
– Ты здесь какими судьбами?
Коленька опять оглянулся. У грибка уже никого не было.
Кобылкин увидел идущего между мясных рядов Бильбао и тотчас рванул ему навстречу:
– А я уж думал, не приедешь. Прямо испугался. Сегодня вон продавцов сколько… Ты чего, один прибыл?
– А вы скольких ждали?
– Ну, не знаю. – Кобылкин пожал плечами. – Только эти, которые обчищают нас, они амбалы – будь здоров, етить их…
– К обеду, значит, приходят?
Продавец взглянул на часы:
– Да когда как. Может, через час объявятся, может, позже. Милиционеры пока ходят, вон они, видишь? Вот когда исчезнут, тогда, минут через десять, этих налоговиков и ждать надо.
– С какого ряда они обычно обход начинают?
– С нашего. А вообще-то последний раз был такой разговор, чтоб кто-то из продавцов дань сам собирал и им только передавал.
– Вот и хорошо. Скажешь, что дань уже собрана и находится у меня.
– Бильбао, они ведь шуток не понимают.
– Да я по шуткам и сам не большой специалист.
Бильбао ленивым шагом прошествовал вдоль рядов к выходу, вышел в маленький скверик, где у кустов желтой акации стояли тяжелые скамьи, сваренные из стальных труб и влитые в цемент. Скамьям этим было уже лет пять. Деревянные их предшественницы выдерживали от силы полгода.
На одной из скамей, обложившись газетами, сидел аккуратно одетый парень. Бильбао опустился рядом.
– И что там пишут?
Коленька по привычке поправил пальцем очки.
