style="font-size:15px;"> – Сказала вчера вечером матери, что пойдет к подруге, с тех пор ее никто не видел.
– Бедная Анна Сергеевна! Будто из ведра на нее несчастья сыпятся. Вы правильно сделали, что пришли сюда. Сможете опросить сразу весь класс. Уверена, с сестрой товарища знакомы все.
Юноши удивленно притихли, когда княгиня представила Яблочкова. Он принялся задавать вопросы, но гимназисты в ответ лишь пожимали плечами – за прошедший учебный год никто из них Капу Гневышеву не видал. Лишь Евгений Тарусов – Арсений Иванович внимательно за ним наблюдал – открыл было рот, но сразу передумал. Интересно почему?
– Кто-нибудь из вас ухаживал за ней? Судя по фотопортрету, барышня весьма недурна.
Покраснело сразу несколько лиц, а Тарусов закашлялся.
– Вы, например? – обратился Яблочков к одному из смутившихся – долговязому рыжеволосому юноше.
– Фон Штукенберг, – представился гимназист. – Я в седьмом классе писал ей записочки, а Костик, он тогда еще с нами дружил, их относил. Но Капа ни разу не ответила. Как-то я ее подкараулил. И Капа призналась, что любит другого.
– Кого, не сказала?
Штукенберг покраснел еще больше.
– Ну же, говорите, это важно.
– Женю Тарусова.
Яблочков заметил, как удивленно вскинулись брови княгини.
– Ты знал о ее чувствах? – спросила она сына.
Тот кивнул.
– Думаю, нам надо поговорить наедине. Арсений Иванович, прошу вас присоединиться.
– Почему не признался? Почему промолчал? – накинулась Александра Ильинична на сына в будуаре.
– В чем я должен признаться?
– Что влюблен!
– А я не влюблен. Это Капа влюблена в меня.
– А ты, значит, нет?
– Не знаю. Да, она красивая, умная, серьезная, но… Я не знаю. И потом ты сама говорила, чтобы держал ухо востро. Что когда девицы проявляют интерес сами, значит, охотятся за моими деньгами.
– Как вы узнали о чувствах Капы? – спросил Яблочков.
– Мы столкнулись на Масленицу. Ели блины, смотрели балаганы, катались с горки. А потом она меня поцеловала…
– Сама? – всплеснула руками Александра Ильинична. – Ну и ну.
– Я проводил ее до дома.
– А потом?
– Она просила заходить. Но я… Я не рискнул.
– И правильно сделал. Похоже, я не зря тебя предупреждала. Капа затащила бы тебя в постель.
– Нет! Она не такая. Она правильная, – возразил матери Евгений.
– Тогда почему ты ее отверг?
– Во-первых, из-за Костика. Ты же знаешь, мы поссорились.
– Из-за чего вы поссорились? – уточнил Яблочков.
– Когда в августе мы вернулись с каникул и пришли в гимназию, то узнали, что у Гневышева умер отец, и Костика перевели на казенный кошт. И что у него нет денег ни на форму, ни на учебники.
