style="font-size:15px;"> – Что ж, думаю, вы легко сможете найти помощников, – сказала она любезным тоном, чуть пожав плечами.
– А вы успели очень привязаться к Константинополю? – Алхимик не сводил с Дарьи глаз, и это нервировало.
– Я живу здесь уже пять лет, я замужем, и у меня двое маленьких детей. Константинополь мне очень нравится. В ближайшее время я не планирую уезжать отсюда. – У нее получилось ответить холодно. «Кажется, этого должно хватить, чтобы расставить точки над i!»
– Да, я слыхал, что русским женщинам свойственна почти маниакальная жертвенность.
– О чем вы? – Она недоуменно посмотрела на него, но тут же опустила глаза: его бездонный взгляд действовал на нее слишком сильно и совсем не так, как нужно.
– Жертвовать ради других собой, своими интересами, склонностями, чувствами. Губить свою жизнь ради того, чтобы другие жили припеваючи. Отказываться от того, что дает радость и счастье, чтобы не причинять неудобства другим.
– Я вовсе не гублю свою жизнь, с чего вы взяли? – резко проговорила она. – И никому не жертвую склонностями и чувствами. Я счастлива и довольна жизнью!
– Тогда зачем вы пришли работать в лабораторию? – спокойно поинтересовался Алхимик.
Дарья вспыхнула. «Значит, он и правда догадался! – подумала она. – Те слова про дракона и эта фраза о желании большего… Наверное, глупо пытаться обмануть его. У него наверняка много жизненного опыта, чтобы понять, что у меня есть проблемы… Но ничто не обязывает меня ему исповедаться!»
– Думаю, это вас не касается, господин Ставрос, – ответила она, улыбнувшись, чтобы скрасить резкость ответа. – Захотела и пришла. Я вовсе не собираюсь ни перед кем отчитываться. К тому же это странная тема для светской беседы за ужином.
– Как скажете, – удивительно легко согласился сотрапезник. – Какую музыку вы любите?
Переход был столь внезапным, что Дарья невольно рассмеялась. В музыке Ставрос оказался любителем классики и – неожиданно – в особенности русской, девятнадцатого века. Дарья, к своему стыду, в этой области была довольно невежественна и тут же мысленно пообещала себе заполнить пробел в образовании. Она больше любила инструментал и – в этом она призналась с некоторым смущением – музыку из историко-приключенческих фильмов вроде «Под сенью столпа», о времени святого Даниила Столпника, или сериала «Юстиниан и Феодора». Потом разговор перешел на кино. Алхимик не являлся его страстным поклонником, но кое-какие общие любимые фильмы у них нашлись – большей частью трактующие известные древние сюжеты, вроде «Троянского коня» или «Обеда в Пританее». Впрочем, в основном говорила Дарья, Ставрос же был весьма краток в оценках и часто довольно резок. Но над самой Дарьей он не язвил и никаких намеков на ее личную жизнь не делал, так что она расслабилась и получила от общения с Алхимиком большое удовольствие.
Они уже прощались возле трамвайной остановки, когда он спросил:
