девчонкам на станции его тоже влекло,
да только как-то грубо и определённо. Здесь же всё иначе. Той тёмной грубой тяги в нём уже нет.
Всё улеглось, успокоилось. И не нужно гадать отчего – конечно же, от чистого, озаряющего
излучения Любы.
Как же он сам-то не сразу разглядел её? А мог бы и вовсе не разглядеть, не выкинь Витька этот
фокус. А он, дурак, ещё и поддакивать начал. А надо было, не отставая от него, взять да и сказать:
«А может, лучше за меня выйдешь? Выбирай». И тогда они с Витькой были бы на равных…
Конечно, можно и сейчас пойти и сделать Любе это предложение, но без Витьки оно уже
недопустимо. Теперь он от Витьки безнадёжно отстал. У друга уже всё определено, а у него
продолжается, как и намечалось, дорога в своё село. Каким незначительным кажется ему на какое-
то мгновение это возвращение.
Хотя дома его, кажется, ждёт сюрприз. Мать уже несколько раз упоминала в письмах о какой-то
Свете Овчинниковой. Только вот фантазии о предстоящем знакомстве со Светой, волнующие ещё
вчера, сейчас кажутся совершенно тусклыми.
Вечером Роман снова сидит в купе проводников. Скорый поезд останавливается редко, все
пассажиры уже спят. Отдыхает в купе за стенкой и набегавшаяся за день Наташа, а они с Любой
пьют чай из стаканов тонкого стекла.
Люба сегодня уже не та. Романа она слушает как будто больше из приличия. Теперь она словно
не вся здесь, а если изредка улыбается ему, то какая-то часть улыбки отсылается человеку,
который уже в её душе. Конечно же, теперь ей хочется как можно больше знать о Витьке. Роман с
грустью понимает, что теперь он для неё не более, чем источник сведений о другом.
На столике рядом с заварником лежит тоненькая книжка Брежнева «Целина» с нарисованными
на обложке комбайном и жёлтыми колосьями пшеницы.
– Ты что, читаешь это? – спрашивает Роман.
– У нас перед поездкой лекция была, – поясняет Люба, – а после неё лектор купить предложил.
Я взяла, чтобы в дороге полистать. Об этом сейчас так много говорят.
– Ну и как тебе?
– А знаешь, многие ведь посмеиваются над этой книжкой. А я почитала – мне интересно. А сам-
то ты читал?
– Мы изучали её на политзанятиях – в погранвойсках с этим строго. Многие, правда,
отлынивали, но мне тоже показалось, что неплохо, хотя, например, нашему совхозу до этих
описанных достижений как до Китая пешком.
Теперь, без Витьки, вспоминать о службе вроде бы нет смысла, и когда о нём выложено,
кажется, уже всё, Роман невольно рассказывает о себе, о том, как он представляет свою
дальнейшую жизнь.
В последний год службы отец писал чаще, рассказывая о совхозных делах и как-то между
строчками
