не дети я бы этим сволочам показала! – она вся огнем полыхала от возмущения.
– Вот такого дерьма я и боюсь, – сказала я.
– Это верно, – согласилась Алька. – Как увидят, что за рулем женщина, так и начинают изгаляться. Дети в машине – им плевать. Подонков на дороге больше чем в любой другой сфере. И тут, как и везде, мы беззащитны.
Когда отъехали от Москвы километров двадцать, движение стало свободным, и мы ехали уже спокойно. Ребята на заднем сиденье даже дружно вздремнули. Мама Альки жила в поселке в пяти километрах от Электроуглей. Недалеко от деревни был пруд, вокруг горки, с которых хорошо было кататься и на лыжах и на санках. Иногда даже пруд расчищали, тогда можно было кататься и на коньках. Но это не всегда. Сюда приезжали кататься и из Электроуглей и даже из Москвы. Через час мы были на месте. Дом как у многих в Подмосковье – четыре окна, две веранды и огород обнесенный забором, соток на десять.
2
Мама Альки Наталья Сергеевна была дома. Ей сейчас около пятидесяти. Она еще не на пенсии и работает на каком-то механическом заводе в Электроуглях. Но этот завод только называется «механический», а самом дела там происходит обогащение урана или что-то в этом роде. В общем ужасно вредное производство, и она должна уже через год уйти на льготную пенсию. У нее и график работы странный – рабочий день начинается в пять часов утра – и до двух часов дня. В общем, сплошная секретность и вредность. Алька ей с дороги звонила, и когда мы подъехали, ужин уже был готов. А отца своего Алька даже не вспоминает. Он ушел от них, когда ей было семь, и она о нем даже и говорить не хочет. Мать после этого так замуж и не вышла.
У Натальи Сергеевны был свой огород, сад, она даже кроликов держала.
Ребята, как только выпрыгнули из машины побежали кроликов смотреть. Те находились в клетках в углу участка. К ним вела протоптанная в снегу дорожка, и они наперегонки помчались к этим клеткам.
Мы разгрузили автомашину, внесли пакеты и наше снаряжение в веранду. Дом был старый, но крепкий, добротный, с отоплением на батареях. Я несколько раз бывала у Альки, и мне нравился запах в доме – свежий, деревенский. В Москве в квартирах такого запаха нет.
– Пусть только потом не забудут клетки закрыть, когда будут уходить. А то сбегут и бродячие собаки их быстро оприходуют. Даже шерсти не останется. И ты смотри чтобы они осторожнее с ними, а то бывает они начинают лапами драться. Особенно один белый, он в крайней клетке. Пусть осторожнее с ним. А лапы у них сильные. Это они на вид тихие и ласковые, – наставляла Альку Наталья Сергеевна.
Я пошла к клеткам посмотреть за ребятами, да и самой интересно, а Алька стала помогать накрывать на стол. Снег на участке был чистый-чистый, а по сторонам тропинки, которая вела к клеткам, лежали крошки от комбикорма, нити и пучки сена, попавшие туда, наверное, когда несли корм к клеткам. Наталья Алексеевна держала пять кроликов. Ребята суетились около клеток, кормили кроликов пучками сена. Гладили их руками. Двое кроликов были белыми, три серыми.
Я тоже включилась в это веселое занятие.
