– деловой, любовной, сексуальной… Объяснить себе даже по отдельности – было
просто невозможно. Единственно, к какому выводу можно было бы прийти – это то, что сама
жизнь, как ни крути, со временем поставит все на свои места.
Он посмотрел на Женечку, на гладкое сонное личико и вдруг ярко представил себе ее
загнанные беспомощные черты, трагическую преувеличенную печаль… «И станет тогда твоя
тайная жизнь твоей личной», – подумал Роберт, грустно улыбнулся, как будто и на самом деле
пришел к такому решению, с усмешкой раскрыв неизбежное своему прототипу.
И заснул.
Глава 2
Москва, Назаров
Лайнер мягко приземлился на посадочную полосу аэропорта Шереметьево-1. Рабочие в
комбинезонах подкатили трап, к нему спокойной походкой подошли мужчины в униформе с
золотыми звездами в петлицах, и два официальных лица в костюмах «тройка» при галстуках
– встречающие и сопровождающие прибывших. Со стороны аэровокзала отделился
автовагончик, жужжа трансмиссией, направился к самолету для перевозки пассажиров к
выходу в город. Все, как и должно быть, все родное располагало встрече, невольно вызывая
радость. Назаров заметил ее на лицах прибывших, но не смог принять чужое чувство,
осознать возбуждение, неожиданно возникшее вокруг, оно казалось неуместным, фальшивым.
Наоборот, немного чего-то недоставало. Он взял дипломат с навешенным на ручку ярлыком с
надписью «in cabin»* , который почему-то до сих пор не снял, направился за всеми к выходу.
Переступив порог, на секунду остановился, прищурившись от яркого теплого солнца. Внизу у
основания трапа двое в штатском не удивили, это то, чего не хватало, они уместны и не были
фальшивыми, не отвечали настроению прилетевших. Назарова они не расстроили и не
обрадовали, как и заранее, должно быть, было предусмотрено, что лежало где-то у него
внутри и вот сейчас последовательно воплощалось в очевидность, ни малейшим явлением не
трогая чувств.
6
Мужчины в костюмах дружно и неспешно шагнули навстречу, как только Назаров ступил
на бетонный настил посадочной полосы. Один из них протянул руку и, судя по выражению
лица, не для приятного знакомства, уверенно взял профессора под руку и, уводя в сторону как
для интимного разговора, жестко доложил:
– Назаров Владимир Александрович, вам необходимо пройти с нами.
Назаров ответил спокойно и невозмутимо:
– Я согласен, но…
– Мы все учли…
Они молча шли к стеклянному входу в помещение вокзала, вошли в зал. Открылась
щемящая обстановка отъезда в Майами, за спиной оставался стеклянный фронтон
Шереметьево-1.
