style="font-size:15px;"> Жизнь Игоря Петровича редко ставила его перед роковым выбором. Между жизнью и смертью люди выбирают нечасто. Если они на войне, да не в тылу, а на переднем её крае. В политике на каждом шагу нужно либо предпочесть правду лжи, либо наоборот – если иначе нельзя. Он не представлял свою жизнь без жены, а без дочери – боялся. Ирина сидела в своём голубом пеньюаре, Светка – в модной белой пижамке, обе – с распущенными по плечам волосами, несчастные, ждущие от него защиты. Уверенные в его защите. Он приучил их к своей опеке, к своей надёжности, а теперь стоит рядом с растерянным лицом и думает, куда деть руки.
– Что ты намерен предпринять? – с негромкой угрозой в голосе спросила жена мужа.
– Мы должны спокойно обо всём поговорить.
– Спокойно? Так ты спокоен! Понятно.
– Ира, не нужно язвить. Ситуация сложилась тяжёлая. Я – не древневосточный деспот и на многое не имею права. В частности, не имею права вмешиваться в официальное расследование. Сегодня могут возбудить уголовное дело по факту гибели человека.
– Уголовное дело? Уголовное?! И ты так спокойно сообщаешь об этом! Можно подумать, тебе доставляет удовольствие уголовное дело, возбуждённое против твоей родной дочери!
Светлана громко заплакала, мать прижала её голову к своей груди и стала баюкать, как в детстве.
– Не против Светки, – угрюмо поправил жену Саранцев. – По факту гибели человека. Сейчас ещё никто не может сказать, куда приведёт следствие. Если начать какие-либо телодвижения, можно только привлечь к себе внимание.
Ирина подняла взгляд на Игоря Петровича, и тот прочёл в нем глухое недоумение.
– Я тебя не понимаю. Ты стоишь тут и рассуждаешь, как дворник. Можно подумать, от тебя ничего не зависит!
– Так и есть. Я не имею права вмешиваться в расследование, даже если бы не имел в нём никакой личной заинтересованности. Любое моё слово, любой телефонный звонок станет преступлением.
– Ты издеваешься?
– Нисколько.
– Вот как? – казалось, Ирина вложила в свой вопрос всё своё ехидство и ненависть. – А помнишь свою ночёвку в милиции? После ресторана?
Саранцев отлично помнил одну из главных глупостей своей жизни. Он тогда активно ухаживал за Ириной и всякая минута, когда она была рядом, казалась ему незабываемой. Она смеялась его шуткам, брала его под руку на улице, в дождь пряталась под его зонтом, а он видел себя сильным и уверенным, знающим жизнь, ведущим её за собой. Она уже отдалась ему, познакомила с родителями и собиралась за него замуж. Шумной студенческой компанией они, отстояв вечернюю очередь, ввалились в какой-то ресторан на Арбате, название которого он напрочь забыл. Царила полутьма, горели ночники на столах, играл настоящий оркестрик, и Саранцев наслаждался каждым моментом счастливого бытия. Потом к их столику приблизился на нетвёрдых ногах неизвестный пьяный хмырь и принялся настырно приглашать Ирину потанцевать. Та смеялась и отказывалась, но пьянчуга упорствовал, хотя за соседними столиками имелось достаточно других девушек и женщин. Даже за их столиком
