чего они вызывают меня и обещают оплатить дорогу и
проживание.
– Мне языковая практика тоже не помешает, – убедительно рассуждаю я, загребая ложкой свекольник.
Мама качает головой. Ей во всем этом чуется фальшь.
– А француз твой этот погибший, никаких о нем вестей больше нет?
Я корчу скорбную физиономию.
– Я разговаривала с его родителями. Они убиты горем. Приглашали меня
на похороны. Но я думаю, это неуместно, всетаки мы с ним ни разу в
жизни не встречались.
– Да, ты права. Тебе там совершенно нечего делать. Кстати, я на днях
видела Антона.
Чтото сомнительно, чтобы эта судьбоносная встреча была случайной.
Скорее всего, моя заботливая мама сама разыскала этого идеального на ее
взгляд мужчину, поплакалась, что я страдаю от одиночества и предложила
вернуться. Не удивлюсь, если она даже пообещала ему никогда больше не
жарить котлеты из несвежего фарша.
– И что он? – вяло интересуюсь я.
– Исхудал совсем, бедняга. Сильно устает. Приходится ездить на работу
из Даугавпилса.
– Пусть снимет квартиру в Риге.
– Говорит, денег нет.
Сейчас разрыдаюсь.
– И ты пожалела его и предложила жить у нас?
– Я не могу делать такие предложения без твоего согласия. Но мне
кажется, было бы неплохо, если бы вы встретились и обсудили ваши
отношения.
– Какие отношения, мама? Он ушел без объяснений два года назад, с тех
пор никаких отношений у нас не было.
– И плохо, что не было. Лучше уж Антон, чем какойто…
Чем какойто французский мертвец. Ну, да, с этим не поспоришь. Но
видеть Антона у меня нет ни малейшего желания. Все мои мысли уже в
Париже. Воображение рисует красочные картины. Я шагаю по мосту
Александра III, ветер ласкает мои кудри и играет с подолом юбки. Лоран
идет мне навстречу. Он улыбается, обнимает меня и объясняет, что это его
завистливый коллега украл телефон, позвонил мне, а потом уничтожил
СИМкарту. «Я так боялся, что навсегда потерял тебя. Как хорошо, что ты
приехала» шепчет мне Лоран. Я понимаю, что никакой он не подонок, а
лучший в мире мужчина. Он целует мои волосы. Над Сеной садится солнце, бросая на воду золотистые отблески.
– Я бы на твоем месте ему позвонила, – тянет тем временем одеяло на
себя мама.
– Я звонила, – грустно бормочу я, не вернувшись еще окончательно в
реальность.
– И что он сказал?
– А? Что? Кто?
– Антон! Кто же еще!
– А Антон. Не знаю, сказал, что недоедает.
– Вот!
