и семеню в
ванную. Приоткрыв дверь, я сталкиваюсь нос к носу с раздетым по пояс
измазанным пенкой для бритья Пьером. «Pardon» бормочу я и ретируюсь.
– Доброе утро. Элен обычно просыпается не раньше десяти, – сообщает
мне изза закрытой двери Пьер.
– Ясно. А ты не знаешь случайно, что это за кот дремлет на моей кровати?
– Это Мину. Он обычно не любит гостей. Тебе повезло.
Нереально просто повезло. Я жду, пока Пьер закончит свой утренний
туалет и освободит ванну. Ждать приходится долго. В конце концов, он
появляется в дверном проеме в не очень удачно скроенном костюме, распространяя за версту аромат какогото неизвестного мне парфюма. Я
желаю ему хорошего дня. Он отвечает мне там же и прикрывает за собой
входную дверь. Я с облегчением занимаю ванную комнату. В десять с чем
то просыпается Ленка. Мы завтракаем непривычными мне гренками, щедро
смазанными маслом и вареньем. Я бы, конечно, предпочла свежий
круассан, но такой вариант не предлагается.
– У меня сегодня много дел, – щебечет моя подруга, макая свой странный
бутерброд в чай, – так что поводить тебя по городу я не смогу.
– Ничего страшного. Я хорошо ориентируюсь в Париже.
– Да? – Ленка удивленно вскидывает тонкую выщипанную бровь.
Я киваю, давясь чересчур сладким вареньем. Я была в Париже дважды.
Первый раз с автобусной экскурсией в десятом классе, второй у Ленки на
свадьбе. Кроме того, план Парижа лежал у меня на письменном столе под
стеклом все годы учебы в университете. Вследствие всего
вышеперечисленного я вполне законно могу считать себя знатоком этого
замечательного города.
– А я не знала, что у тебя есть кот, – меняю тему я.
– Да, этот. Пьер скачал его из Интернета.
– В смысле?
Я не знала, что домашних животных уже научились скачивать как
прикладные программы.
– Ну, заказал по Интернету из какогото известного elevage, не знаю, как
это будет порусски.
– Питомник, – подсказываю я.
– Угу. Он с виду беспородный, но на самом деле у него куча медалей. А
его полное имя занимает три строчки в паспорте.
Выходит, я спала не с беспородным котом, а с медалистом. Это в корне
меняет дело.
– Значит, справишься сама? Ты куда вообще собираешься? В Лувр? На
Монмартр? Если хочешь, я распечатаю тебе карту.
У «коренной» парижанки этот банальный туристический маршрут вызывает
презрение, которое она не в силах скрыть. Я же в свою очередь
предпочитаю казаться в ее глазах, скорее непритязательной туристкой, чем
охотницей за мертвыми французами, потому
