В итоге проснулся он еще через сутки на полу того же гостиничного номера. Меркурия уборщица явно обходила стороной.
Многодневные трипы не повергали Анастасию в шок. Она привыкла к этому сразу, клиенты зачастую снимали номера с целью полного выхода из непрерывного потока идиотизма, с которым им приходилось работать. Настя предпочитала думать о подобном явлении как о подзарядке батареек. Она в общем-то так и называла Меркурия – батарейкой. Когда он вдруг проснулся от чужого присутствия в комнате, Анастасия заканчивала прихожую. Вежливо не подав виду, чтобы не ввести в краску уборщицу, Меркурий подождал щелчка ключа с той стороны.
Мощная рука Лару легла на плечо. Внутри параллелепипеда, в котором они находились, не было ничего, кроме промежуточных то затемнений, то поблескиваний. Меркурий понял, что не покидал капсулу, сон настиг его еще внутри, около часа в полном отрубоне. Подошла очередь сторожить чемоданчик учителя.
Сидевший слева от Меркурия темный парень прошептал, ни к кому толком не обращаясь, – Марс привлек или с концами в отчий дом?
Меркурий промолчал.
– У меня на днях машина переработки вторичного сырья, хе-хе, умерла. Сваливаю по причине невозможности прокормиться, – всё шептал паренек на соседнем сиденье, – Давненько в капсулу уже не залезал, да и дома восемь лет не был. В общем-то я сразу знал, что там нечего искать, ещё до того, как на подработку согласился. Просто устал Землю перебирать ногами, необходимо было развеяться, – он положил в рукав Меркурия бумажку и принял положение радостно спящего бродяги. Проверять послание в темноте как ни странно не имело смысла.
Вечером Лару позвонил в дверь номера Меркурия, тот уже сидел на чемоданчике. Возвращение в целом заняло не более двух часов. Внутри чайки все также по-старому было уютно, мягко, натоптано и нагрето. И никаких мыслей не вызывала бесшумная мелодия полета в своем темпе. Меркурий ощущал комфорт и невозмутимую уверенность во взмахе крыльев, очередности свободного полета и принятии решений о траектории движения.
Постепенно, начиная с конца капсулы, включили полный свет. Спустя десять минут люди в прекрасном настроении покидали место своего недавнего пребывания в невозмутимой радости возвращения туда, где уже так давно ступает нога человека. Меркурий отчасти разделял, отчасти ощущал себя в критически незнакомом месте. Однако задумываться о подобных глупостях не стоило. Через пару минут им удалось терпеливо протиснуться в электричку. Дождавшись неминуемого сна Лару, Меркурий расстегнул пуговицу на левом рукаве рубашки и спокойно достал небольшой синего цвета лист. Это был кусок комикса, явно вырванный из книжки слишком давно, чтобы спонтанно потерять важность для хозяина. Восемь небольших отдельных зарисовок, разделенных тонкими белыми полосками, выглядели самодельными, хотя скорее обведенными, чем в полном смысле прорисованными кем-то вручную.
Первая картинка открывала взгляду глупого вида мальчика лет семи, кормящего с руки непонятное из-за потертости бумаги
