обложки, — выпалил он не здороваясь, видимо, очень торопился.
— А…
— Ну я слушаю! И не вздумай снова кормить меня завтраками, через полчаса макет уходит в типографию… Извини, две минуты: вызывают по другой линии…
Черный кинулся лихорадочно перебирать почту за последние дня три-четыре, лежавшую грудой между журнальным столиком и диваном. И тут только понял, что в дверь звонят, причем звонят давно, пожалуй, звонки начались еще до телефонного разговора, во время «му», но он, естественно, тогда не обратил на них внимания. А иначе какой толк от «му»?
Выхватив из кипы бумаг пакет с чем-то на ощупь плотным внутри, Черный кинулся к двери. Это был всего-навсего курьер. С некоторым удивлением тот вручил практически обнаженному хозяину очередной желтый пакет с бумагами и на всякий случай осведомился:
— Сэр! У вас все в порядке?!
Черный захлопнул дверь у него перед носом и рысью помчался обратно к телефону, на ходу вскрывая пакет и доставая конверт с обложкой своей будущей книги.
— Сэр! Распишитесь! Сэр! — завопил из-за двери курьер.
— Сам распишись! — крикнул в ответ Черный, хватая трубку. Но Джексон, слава аллаху, все еще разговаривал с кем-то другим.
Воспользовавшись паузой, он быстро изучил обложку. Больше половины места занимал его портрет: высокий, плотный мужчина чуть старше тридцати с абсолютно круглым лицом, слегка раскосыми глазами, да и вообще, монгольские черты довольно заметны, на голове ежик. Снимок явно не самый удачный: здесь он больше похож на сержанта из фильмов Копполы или Кубрика, чем на писателя. Смонтирован, разумеется, на фоне Красной площади, хотя договаривались, что этого не будет. К сожалению, возмущаться поздно — момент упущен безвозвратно. Название оформлено еще лучше. «CHERNY P. R. Great business and policy in Russia» — каждая буква отбрасывает зловещую тень, а со слов «бизнес» и «политика» стекают кровавые капли. На заднем плане группа товарищей, слишком мелких, чтобы можно было разобрать, кто они такие. С трудом угадываются Горбачев, Сахаров и Николай II. Хотя, возможно, это Солженицын.
— Ну что скажешь? — вернулся к прерванному разговору Джексон.
— Полная жопа, — ответил Черный по-русски.
— Что?! Говори по-английски, пожалуйста.
— Говорю, читатели будут в восторге. Хотя, конечно, надо бы еще проще.
— А-а. Я знал, что тебе понравится. Надеюсь, ты не забыл, полчетвертого у тебя ток-шоу.
Забыл, само собой. Черный посмотрел в зеркало, сделал невинную физиономию и произнес вполголоса, обращаясь к своему отражению:
— Томми, святая простота, звонит в три ночи по московскому времени, требует сатисфакции и свято верит, что через двое суток я буду помнить все, что наобещал во сне.
— Порфирий?!
— Иди ты в задницу! — рявкнул Черный.
Порфирий. Столь помпезным
