посуду оказался огромным. Развернулась она, настоящей хозяйкой стала, дочь, вот, Валентинину к себе работать пристроила.
Смотрит Валентину на Светку, без очков видно, как дочь Надежде во всём подражает. Одевается как её подруга, разговаривает – ну, точь в точь – Надюха. Словечек этих, опять же, понабралась – «шопинг», «фитнес», «менеджмент», «маркетинг»… Даже походка у Светки такая же, как у Надежды, стала. Нет, Валентина не обижается, не ревнует вовсе, просто понять не может она эту новую жизнь, а стало быть, и принять многое из этого нового, непонятного.
А может и не надо понимать… Как обычно Светка в разговоре с матерью, когда аргументы исчерпает, говорит, – Мама, ну ты чё, ничё не понимаешь. Так надо!
Может, и правда, – так надо… Им, молодым, виднее.
Холодно нынче. Дождливо. Сыро в квартире, отопление дома пока не подключили. Неуютно как-то Валентине Сергеевне, вот и думает, что бы такое сделать, чтобы повеселее жить стало.
И мысль сама собой неожиданно возникла, наивная конечно, но средство испытанное: «А что, сварю-ка я сегодня борщ! Настоящий! Украинский! Как мама в детстве готовила, с мясной наваристой косточкой, с поджарками свиными, со сметанкой!.. Опять же, может и дочь с внуком придут, их тоже чем-то покормить надо…».
Она живо представила Светлану с Антошкой, хоть бы зашли… Впрочем, дочь как всегда занятая, наверное, торопиться куда-нибудь будет, и разговоры у неё все какие-то такие же торопливые – о ценах, о работе… И всё не сильно-то весёлые, мол, пошло-посыпалось, «акционирование да прихватизация», начальство, кто поближе к «корытцу с похлёбкой», теперь будто меж собой соревнуются – кто жирнее кусок от комбината себе отщипнёт, и всяк под себя загребает… Изменились, сильно изменились люди.
Вот внучёк, Антошка – тот тоже торопыга, не стой матери, тоже всё быстрее съесть норовит, чтобы к материному айфону скорей убежать, да там игры свои играть. Понакачал он на Светкин айфон этот разных игрушек из интернета, мать ругается: «Совсем всю память забил своими «стрелялками» да «ходилками», телефон вон теперь еле-еле шевелиться…».
Но всё равно, представляет Валентина Сергеевна, как они за столом сидят вместе, хорошо так, уютно, и борщ дымится красный, запашистый… И на душе у неё тепло.
Кинулась она в холодильник сперва, потом в ящик, где картошка хранилась, – ни свеклы, ни картошки нет, всё закончилось.
Придётся на рынок идти, благо недалеко.
Что делать, собралась, пошла. Сначала купила всё необходимое для готовки – пару килограммов картошки, с запасом взяла. Свеклу, морковку, лук… Решила через вещевые ряды пройти, всё равно по пути: «К тому же, надо бы Антошке носки шерстяные взять, а то осень уже, а он носится по улице в кроссовках, да в тоненьких носочках. Куда Светка только смотрит!.. Глядишь, застудится парнишка. Оно, пока молодой, ничего вроде, а потом годкам к пятидесяти вылезает всё – то спина ноет, то ноги ломит… По себе знает».
Народу на рынке немного, продавцов больше. Видимо, погода, не сильно-то в такой холод и слякоть по улице расходишься. Вон и продавцы даже,
