пошутила я.
– Да-а, – протянул он задумчиво, переваривая информацию. Держу пари, в тот момент парень гадал, все ли бабы чокнутые, или я единственный так удачно получившийся экземпляр. – Слушай, что ты делаешь завтра вечером?
– Завтра вечером у меня занятия.
Господи, о чем мы говорим? У него убили знакомую, а он пытается позвать меня на свидание! Может, Ромка не знает? Может быть, нужно ему сказать? Нет, наверно, не стоит. Даже если он еще не знает, он не должен знать, что я знаю. А если он знает, то не считает нужным говорить мне, стало быть, я не должна считать нужным говорить ему. Вот. Уф, как все запущено!
– А послезавтра?
– Послезавтра тоже.
– А когда же у тебя нет занятий? Ты же на вечернем, должен быть свободный день!
– В среду нет занятий. И в воскресенье.
– Ага. Тогда ближе к среде я звякну. Пока.
– Пока.
Что ж, будем надеяться, что среда никогда не наступит, так как в этом случае придется выбирать: нарушить данное Бориске слово или уклониться от встречи, выдумав веский предлог, читай – солгав, потому что никаких планов у меня на среду не предвидится, не считая, конечно, грядущего Ромкиного предложения. Допустим, один раз я его обману и сошлюсь на выдуманную генеральную уборку в квартире, в коей обязательным образом должна участвовать вся семья и которые, кстати говоря, очень любит затевать моя мама. А дальше что? Сколько я смогу врать и притворяться, выдумывая себе важные дела? Ведь следствие затягивается, бывает, не на один месяц, а то и год. Тем более, сказать по правде, Ромка мне нравился, хоть мы и были знакомы, в сущности, всего день, не считая общения по телефону. Что делать: обидеть хорошего человека и навсегда лишиться его компании в угоду Акунинскому или же мешать следствию, подвергаясь риску стать следующей жертвой? Уж я-то себя знаю, нарвавшись на интересный след, я, чаще всего, лишь запутываю следствие, нежели ему способствую. Как поступить? Пожертвовать своей симпатией и личной жизнью ради оперов и следователя, чтобы им лучше искалось, и ради родителей и друзей, чтобы им не пришлось нервничать за меня, а то и хуже, оплакивать? Как там Ромка говорил, жертвовать меньшинством ради большинства? Меньшинство в этом деле явно представляю я. По Ромкиной теории я должна отступить, залезть в глубокую нору и сидеть там безвылазно, пока все не утрясется. По своей же собственной – наоборот. Меньшинство не должно страдать в угоду большинству. Так что же делать? В среду мне предстоит нелегкий выбор, и поэтому буду уповать на то, что она не наступит…
Глава 3
На следующий день произошло по-дьявольски странное событие. Пометавшись между бутиками крытого торгового комплекса в поисках ветровки своей мечты, мать, взявшая меня с собой, после двухчасового мучения все же остановила свой глаз на голубой легкой куртке с золотистой отделкой и стала ее примерять, когда в дверь бутика вплыла подобно белому лебедю красивая блондинка лет двадцати с устойчивым курортным загаром на лице и, что самое странное, приветливо помахала мне рукой.
