сомнения, то эректус изображается в качестве того, кто пошел гораздо дальше своих предшественников и освоил производство орудий, позволивших ему заняться активной охотой. Например, когда археологи и антропологи находят в четвертичных залеганиях кости и обработанные камни, оставшиеся от ископаемых предков Homo sapiens, а также крупные кости животных, они обычно делают вывод о том, что наш далекий предок охотился на этих животных. Хотя это свидетельствует не об охоте, а лишь о том, что гоминиды поедали мясо этих животных.
Данную проблему очень подробно рассматривал в своей книге Б. Поршнев. В частности, он писал, что, как показывают исследования, ничто серьезно не говорит в пользу охоты. Однако отбросить эту гипотезу мешают предубеждения: «трупоядение» – слишком «унизительное» определение для наших, пусть и далеких, но все же предков. Термин этот не имеет смысла, если вспомнить, что есть можно не живое животное, а только его труп. Когда мы говорим «падаль», то это не обязательно что-то плохое, не свежее и полуразложившееся. «Падальщик» – это всего лишь тот, кто употребляет в пищу не им убитую добычу. Поэтому наряду с давними остатками животных, убитых хищниками или умерших своей смертью, это еще и свежая добыча, по той или иной причине не доеденная хищниками, или украденная у них другими животными. Кража добычи вообще очень распространенное явление среди животных. У некоторых видов украденное составляет серьезную часть их рациона. Кроме того, есть немало пернатых и наземных плотоядных видов, которые специализируются на отыскании и поедании падали или практикующих это наряду с другими путями питания. Причем у многих плотоядных организм защищен от вредных химических агентов, от трупного яда противоядиями, что, кстати сказать, вполне могло быть и у гоминид. Безвредное переваривание продуктов разложения мяса – одна из адаптаций, довольно широко распространенная в природе. Вероятнее всего, наши далекие предки без всяких запретов и табу прекрасно знали, что следует есть, а что нет. Кроме того, свежая падаль вообще не несла для них никакой угрозы.
Образ «хищной обезьяны» довольно долго поддерживался научной и научно-популярной литературой. В частности, такие авторы, как Дарт, Окладников и другие живописали австралопитеков как свирепых прирожденных убийц, способных умерщвлять не только травоядных, но даже вступать в единоборство с крупными хищниками. Из этой способности выводилось основное преимущество вида, со временем завоевавшего весь мир. В частности, Окладников рисовал предка человека как охотника за другими видами обезьян, павианами и т. д., причем, по его мнению, тот охотился с помощью элементарного костяного и рогового оружия, не изготовляемого специально, а просто находимого на земле среди останков других животных. Дарт в своих книгах очень подробно описывал такие ситуации, правда, в их научной обоснованности возникали, да и возникают серьезные сомнения.
Известно, что обезьяны всеядны. Часть их рациона составляет животная
