укуса онемела и неприятное ощущение пропало. Словно ничего и не было. Мне даже стало смешно, а затем резко поплохело. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, в глазах потемнело и я откинулась на спинку дивана.
– Мамочка, прости меня! – Матвей тряс меня и плакал.
Я открыла глаза и тяжело вздохнула:
– Надо выпить чая с тортиком… Пойди, включи чайник, – прохрипела я, постепенно приходя в себя и смотря на запястье, на котором остались две красные точки.
Матвей бросился на кухню и через минуту вернулся ко мне. Взял запястье и лизнул место укуса.
– Так все заживет. Я не рассчитал свои силы, а твоя кровь была такой вкусной. Не хуже дедушкиной. Но, конечно, не такая питательная.
– Что поделать, какая есть, – опираясь на подлокотник, я встала и, слегка пошатываясь, пошла в кухню.
После большой чашки чая и двух кусков торта мне действительно стало легче.
– Мамочка, а ты знаешь, что когда я пил твою кровь, то наши ауры соединились и засверкали золотистым цветом. Как у меня с дедушкой.
– И что это может значить?
– В книге про ауры написано, что подобное происходит у членов семьи.
В коридоре послышался щелчок замка и в гостиную вбежал Криштов.
– Проклятье, я опоздал! – он бросился к Матвею и принялся его осматривать.
– Ты его накормила? Как себя чувствуешь?
– Нормально, жить буду, торт спас меня, – ответила я, отсалютовав ему вилкой с десертом.
– Эти чертовы поставщики, будь они неладны. И в канун Нового года, – за окном начали взрываться салюты, а большие напольные часы пробили полночь.
– С Новым годом, мамочка, дедушка! – воскликнул Матвей, прыгая на месте.
– С Новым годом, мои дорогие, – с улыбкой, утирая скупую мужскую слезу, поздравил Криштов, обнимая внука и меня, прижавшуюся к нему.
– Надеюсь, следующего такого раза не случится, – извиняющимся тоном сказал мне Криштов. Но мне было все равно: я готова была кормить Матвея хоть всю жизнь, лишь бы он был здоров и не голоден. От вида голодного ребенка у меня разрывалось сердце.
Сущность вампира не позволяла Матвею болеть, как обычные дети, а вот в голод… могло случиться все, что угодно.
О своих ощущениях и о том, что он видел в моей ауре, Матвей рассказал деду за семейным ужином. Потом мы раскрывали подарки, после этого вышли на прогулку вдоль Патриарших прудов и любовались разноцветными всполохами салютов. Мы были счастливы, как никогда. Это был наш последний Новый год вместе, а осенью Криштова не стало.
Его, то есть наш, семейный бизнес перешел ко мне и Матвею. Об этом по всем правилам было написано в завещании, когда адвокат Всеволод Львович вручил мне его за чашкой чая у нас дома. Моя квартира по-прежнему оставалась за мной. Хотя большую часть времени я привыкла проводить у Криштова-Кристиана.
