лишь толстого клоуна. Но о байке мечтал (это был следующий пункт после вела). Ведь байк – это свобода. Сесть на кросс-кантри и помчаться через всю страну, не шикарно ли? Останавливаться в мотелях, по вечерам заливаться разливным пивом, а утром не иметь желания опохмеляться – вот это настоящая жизнь. Когда заработаю миллион – так обязательно и сделаю. У меня будет лишь одна проблема в жизни – короткий летний сезон. Поэтому, в конце концов, решу свалить отсюда и перееду навсегда в солнечную Калифорнию – прямо на хромированном байке, вместе с сыном. Постер на стене моей комнаты (со сверкающим стальным конем от компании «Харлей Дэвидсон») еще долго служил визуализацией этого моего будущего обретения свободы.
Ну а пока переезд в Лос-Анжелес оставался в дальних планах, я жил своей обычной жизнью. В общем и целом, мы с сыном были довольны маминой работой, лишь одно обстоятельство расстраивало меня. Во время уборки она использовала различные химикаты, пары которых попадали в дыхательные пути, а руки при этом разъедало до крови. Ей трудно было мыть посуду дома, а по ночам мама мучалась приступами кашля. Конечно, моим долгом было отгородить ее от этой вредной работы, но что я мог сделать, не имуя денег? К тому же теперь я стал студентом. Мама не упрекала меня за увольнение с работы и желание учиться. Она вообще всегда говорила: «Заниматься в жизни надо любимым делом, только так сможешь преуспеть».
В свои 29 лет, к моменту поступления, я был самым старшим из студентов продюсерского факультета Института Телевидения и Кинематографии, что располагался в самом центре Монреаля. Начался довольно интересный период моей жизни. За счет новизны, я испытывал радость от всего, что меня окружало. Хотя, возможно, это теперь мое сознание так это само себе внушило. В любом случае, группа моя состояла из таких же сумасшедших романтиков и чудаков, которые еще не знали, что в кино люди работают не за деньги, а за еду. Получить постоянную работу и прокормить семью на зарплату творческому человеку здесь очень сложно. Но, если для восемнадцатилетнего человека это романтика, то для мужчины, которому почти тридцать, к тому же еще и отцу-одиночке сына-школьника – это настоящее сумасшествие. Все вокруг только и твердили, что я сошел с ума. Бывшие коллеги-курьеры говорили, что невозможно без связей найти достойную работу в кино, а значит, не стоит и мечтать. Жена и ее подруги насмехались, мол, кино – это для избранных, а я совершенно точно в число таковых не вхожу.
Но я не согласился с женой и ее подругами. Рассчитал, сколько нам с сыном понадобится на жизнь до момента моего устройства на работу на «фабрике грез» после моей учебы и взял свой первый большой кредит – на 25 тысяч долларов. С учетом подработок по выходным в ресторанах быстрого обслуживания и маминой помощи нам должно было хватить. Одновременно подал заявление на студенческий кредит от правительства Канады. От него я получил
