любимое дерево, привязанное к его поверхности, не пострадало.
– Ты удивишься, – сказал толстый господин, принимая у меня новый стакан с водой, – но падение этого железобетонного блока – самое безобидное событие в моей жизни за последние две недели и три дня.
– Это не железобетонный блок, – поправил я с остроумным видом, – а всего лишь дорожный чемодан.
– О, – сказал толстый господин, – должно быть, ты носишь в нём железобетонные блоки.
Он принялся ощупывать голову.
– Почему вы сказали, что это самое безобидное событие в вашей жизни за последние две недели и три дня? – спросил я.
Толстый господин поморщился от боли, вынул из кармана грязную повязку, смочил её водой из стакана и привычным движением намотал на голову. Затем он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
– Забудь.
Я не растерялся.
– Да ладно, вы же хотели рассказать!
– Я передумал.
*******
Полёт проходил нормально. Ну, насколько это вообще возможно в таком самолёте.
Ржавая железная птица продолжала грохотать по небу. Когда мы только поднимались на борт, старший пилот, жизнерадостный и загорелый азиат объявил, что грохот самолёта, который мы скоро услышим – абсолютно обычное явление, и что он заменяет пилоту пару сотен контролирующих приборов, которых всё равно нет на борту, и по изменению мелодии грохота он может узнавать о неполадках в системе. Окинув взглядом встревоженных пассажиров, пилот деланно улыбнулся и вдруг сказал, что просто пошутил. Затем он слегка нахмурился и ушёл в кабину пилотов.
Чемодан по-прежнему валялся в проходе. На нём росло моё дерево. Знакомьтесь, Снежок. Да-да. Именно так. Однажды я дал имя своему дереву, потому что оно классное. Странно, что никто кроме меня этого не замечает.
Стюардесса героически боролось со сном. И это было захватывающе. Как последняя битва за Средиземье. Вот голова её клонится к коленям. Вам уже кажется, что всё кончено, но в последний момент она вздрагивает, поднимает лицо и разлепляет веки. Исход битвы ещё не решён.
– Я не удивлюсь, если эта чёртова груда металла рухнет в океан, – мрачно вымолвил мой сосед после долгого молчания.
– Почему? – спросил я.
– Тебе не стоит этого знать, – сказал он.
Я скривил недовольную физиономию.
– Вы специально?
– Прошу прощения?
– Вы специально говорите, что есть что-то такое интересное, а дальше не рассказываете?
Толстый господин тяжело вздохнул.
– Ну, расскажите! Ну, пожалуйста.
Он вдруг стал очень серьёзным. По крайней мере, сделал вид.
– Слушай, мальчик. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать. Ты даже понятия не имеешь, с кем разговариваешь. И лучше тебе держаться от меня подальше. Усёк?
– Почему? – поинтересовался я.
