style="font-size:15px;"> Иными словами, любой вопрос всегда решался в кратчайшие сроки и не требовал даже сотой доли напряжения. Поэтому Саша никогда не вынуждал себя размышлять о том, что сделал бы он сам, при отсутствии целого штата безликих помощников. Скорее Браницкий воспринимал подобный жизненный распорядок, как врожденную данность, существовать отдельно от которой он никак не мог.
Так и складывалось начало жизненного пути молодого Александра Браницкого. Легко и непринужденно он шел по хорошо утрамбованной чистой дороге, разве что не устланной красным ковром и не усыпанной лепестками ароматных роз. Уверенными шагами он приближался к гарантированно светлому и сытому будущему. По крайней мере, так думал он, не предполагая, что ни крепкий родительский тыл, ни банковские счета с множеством нулей, ни дружба с первыми лицами государства не помогут избежать той малой доли вероятности, когда все это бессильно перед лицом чего-то более могущественного.
Возможно, читатель заинтересуется, какая же уникальная особенность могла наличествовать в биографии Саши. Что выделяло его из пестрой, золотой, но такой одинаковой толпы детей миллионеров? Какая неизвестная ему самому, но безумно значимая деталь красной нитью проходила через всю его жизнь? За все минувшие годы, ни разу не заявив о себе, она медленно, но настойчиво продолжала следовать за ним. Долго оставаясь в тени, тонкая линия постепенно подбиралась все ближе и ближе. Она ждала наступления подходящего для неё часа, чтобы в один миг расставить все на свои места. Навсегда изменив мир, к которому он привык.
V
Браницкий испытывал ненавистное ощущение всепоглощающей скуки; день не задался с самого начала. Утро, наступившее непозволительно рано, ознаменовалось звонком отца, который душным и слегка картавым голосом сообщил в трубку, что намерен приехать не позднее, чем через три дня.
Григорий Константинович выразил, интерес к тому, насколько усердно Александр готовится к предстоящей учебе. По его словам, крайне нежелательно было бы обнаружить, что сын так ни разу и не появился ни на одном из частных занятий у профессора Львова. За уроки преподавателя была внесена солидная сумма, сопоставимая разве что с двухмесячным окладом банковского менеджера. Тем более что за Сашу оплата была внесена в большем размере по настоянию самого профессора, поскольку учеников он брал только при условии прохождения базового тестирования. Браницкий же не сумел набрать нужное количество баллов, поэтому, дабы замять немного щекотливый вопрос, была обговорена дополнительная сумма, за которую светило науки согласился преподавать и ему.
Саша в свою очередь, поступил излюбленным и хорошо проверенным способом, попросту проигнорировав возложенные на него обязательства, решив не ходить на скучные лекции. Теперь его не отпускало чувство легкого беспокойства; сильно ли разозлится отец, узнав об этом. Однако же оно
