тебе на голову упадёт наковальня – ты умрёшь, – судя по его лицу, пример был намеренно примитивный, – а если сумеешь избежать разных «наковален», то проживёшь лет пятьсот или всю тысячу. Но при твоей способности притягивать проблемы, тебе грозит прожить лет сто, так что не раскатывай губу, – ехидно добавил он. – Твой иммунитет теперь справится с любой болезнью и раной. Ещё сотни преимуществ, в частности, способность видеть магические существа и общаться с ними.
– С гоблинами и зелёными чертями, что ли? – фыркаю в ответ. – Сомнительное преимущество какое-то.
– Не знаю, куда в дальнейшем ты засунешь свой нос, но не исключаю такой возможности. Что ты сейчас чувствуешь? – разговор не доставлял ему никакого удовольствия. Очень нетипичный сумасшедший. Их обычно хлебом не корми, дай поговорить о наболевшем.
– Ничего, – пожимаю плечами.
– Прислушайся к себе, я не собираюсь торчать у тебя весь день.
– Надеюсь! – попыталась вслушаться в себя. Сытый организм безмолвствовал. – Ничего! – Под его мрачным взглядом брякнула первое же ощущение: – В ухе левом звенит.
– Нельзя же быть такой глухой к миру идиоткой, – Леля начинало раздражать происходящее.
– А что я такого сказала? – делаю круглые глаза. Злить его почему-то стало очень весело.
– Ты паясничаешь, вместо того, чтобы вести серьезный разговор. Между тем, тебе пора учиться распознавать, кто вокруг тебя находится. Вот кто я?
– И кто же ты? – Язык меня однажды до могилы доведёт. Мне это не раз предрекали, но ничего с собой поделать не могу. Язвить и подкалывать – моя вторая, или первая натура.
– Я – бог, – выпятив подбородок, процедил он, чувствуя мой ехидный настрой. – Но откуда поколению пепси знать свою мифологию? – презрительно закатил глаза.
Я громко заржала, как вся Первая конная товарища Буденного. Нервно, неестественно и очень близко к буйной истерике. А чего он ожидал: песнопений, цветочных гирлянд и вакханалий? Только этого мне не хватало.
– Прекрати. – Лицо у него стало злое. – Или я… Я за себя не ручаюсь!
С огромным трудом мне удалось задавить приближающуюся истерику. Осталась редкая, но сильная икота.
– До-Ок-кажи! – храбро подначила я его. Мне таки попался буйный сумасшедший. Везет как утопленнику, что называется.
– Пожалуйста, – Лель взмахнул рукой на манер иллюзиониста. И тут мне все стало ясно окончательно. – Кто ещё так сможет? – Он лихо взмыл к потолку, со следами недавнего затопления в углу, где и разлёгся как патриций, только без ложа. – Ты куда? – Воздушным шариком поплыл за мной из кухни в зал.
– СкоОорую вЫзвать. – Ненавижу икоту. Хуже неё только насморк.
– Тебе плохо?!
– ХорОшо.
– А-а! Для меня – что ли? Почему не милицию? – хмыкнул он. – Меня всё равно ведь не увидят, а у тебя будут проблемы, – Лель с легким
