и проговорил на ухо:
– Не теряй опору.
Не помня себя от ярости, Ромка рубанул на звук. Шпага с глухим стуком ударилась об мачту и завибрировала так, что загудели все кости. Стальные пальцы сдавили его предплечье. Вся правая половина тела обмякла, и парень тряпичной куклой повис на плече ратника.
– Не горячись.
Давление ослабло, к Ромке вернулась способность двигаться, но на это уже не было сил. Он чувствовал себя как собака, попавшая под колесо телеги. Мирослав, по-отечески придерживая молодого графа под локоть, довел его до скамеечки, прибитой под кормовым ограждением, и осторожно усадил. Сам пристроился рядом.
Помолчали.
Мужчина в своей обычной манере, юноша – просто потому, что не знал, что надо сказать. Он был избит и растоптан с потрясающей легкостью и невероятным изяществом. Ромка чувствовал себя странно. Он был благодарен Мирославу за то, что тот не валял его по палубе, как куль с мукой, и не позорил перед матросами, но от этого ему почему-то было еще обиднее.
– Мальчик, – негромко позвал Мирослав.
Ромка вздрогнул. Он не ожидал, что суровый воин первым прервет молчание.
– Ответь мне, в чем суть боя?
– Суть?! В победе, конечно! – не задумываясь, выпалил молодой граф.
– Нет, победа – это цель, а не суть.
– Ну и что? Какая разница? Ведь главное – победить.
– Да, – кивнул мужчина. – Но, не понимая сути, ты не сможешь побеждать.
– А если буду понимать, то это сделает меня непобедимым, – с сарказмом заявил юноша.
Он был рад лишний раз уколоть Мирослава, все время оказывающегося правым, что бесило парня больше всего.
– Нет, – улыбнулся тот. – Но сильно повысит возможности.
– Так чего понимать-то надо?! И зачем вы меня так? Я ведь не глупый, мне же и словами можно. – Он совсем по-детски шмыгнул носом. – Я ведь пойму.
– Хороший пример стоит многих слов.
– А чего пример-то? – снова заныл Ромка. – Отвесили тумаков, аж в глазах засверкало, и все.
– А почему отвесил? Почему ты как рябчик в силке бился, а сделать ничего не смог?
– Как почему? Вам и лет больше, и учились вы эвон сколько, а я-то чего? Разве что по праздникам на кулачках.
На лице Мирослава мелькнуло подобие улыбки.
– На кулачках, значит? А чего же ты не бил, когда я близко подходил?
– Так у меня ж шпага была, – воскликнул Ромка.
– И помогла она тебе?
Тот потупился, задумался. В глазах Мирослава неярко разгорелись огоньки радостного ожидания.
– Нет, не помогла, – тихонько выдохнул он. – Длинная очень.
– Правильно. Когда я вблизи оказывался, надо было ее бросать и коленом или локтем двигать.
– По-подлому? – изумился Ромка.
– И по-подлому. Настоящий бой – это либо ты, либо
