налает.
– Зови, зови.
Не случайно у Псова была такая фамилия, казалось, он рычал:
– Форточку бы открыл, хозяин. Перестарались твои подчиненные, нечем дышать.
– В конуре аромата не больше, – буркнул Тихон Елистратович, – ты говори обо мне все, что думаешь, денег оставлю, в собственную квартиру переберешься.
– Сторожевой собаке терять нечего. Почему, где вы, там и вонь? Значит, вы совсем не аппарат, перерабатывающий пищу. Умственные способности? Да, никаких. Додумались, умрете скоро. В зеркало посмотритесь.… Ого, у вас губы задрожали, не кипятитесь. Я тоже дурак, если охраняю наворованное вами.
– Не все же у нас дураки, Псов? Елена Петровна без счетной машинки подсчитывает свою прибыль, а Григорий Флешков любой компьютер может вскрыть.
– Да, залезая в окно.
– Невероятно, но факт, ты раскусил мое психологическое шоу.
– Я его и в рот не брал. Конторские печалятся: скоро шеф умрет, скоро шеф умрет, а щеки у всех, с подсветкой были бы не ярче.
– Вот думаю, Псов, что с тобой делать, после твоих откровений.
– Что делать, Тихон Елистратович? Извечный вопрос, а дайте вы мне премию, окладов пять. Во всем концерне один неподхалим.
– А что, – встал Тихон Елистратович, издал привычный звук, – все бы из наших выгнали тебя с треском, а я дам тебе… десять окладов премиальных. Из хандры меня вывел.
Картина третья
Самолет президента. Вир-салон. Президент смотрит в иллюминатор.
– Какая впечатляющая панорама, давно не летал этим маршрутом.
– Пятнадцать лет, три месяца и два дня, – говорит его главный советник.
– Да, многое изменилось внизу. А скажи-ка, всезнающий, кто это летит за нами от самой Москвы? Стерхи? Нет, не похоже. На стервятников смахивают.
– Это, господин президент, не стервятники, хотя, действительно, смахивают на них, а наши министры. У них один принцип: куда вы, туда и они.
– Принципиальные, значит? Ну-ну.
– На борт, кроме своих, никого не берут, не как олигарх Пахомов – хореографический ансамбль «Рябинушка».
– Поэтому и не женится, проказник: скупил всю сибирскую низменность, теперь замахнулся на «Байкал».
– Не замахнулся, по моим данным, уже ворует из него воду, и уровень озера заметно снизился.
– Китайцам качает?
– Не только, господин президент, монголы заполнили до краев колодцы для лошадей.
– Теперь понятно, почему изменили маршрут моего полета. А это что за река, изогнулась дугой?
– Не узнали? Енисей это. Его просто повернули на юг, в азиатские степи. Вы так сильно были заняты в последнее время строительством олимпийских, да и, – хихикает, – не только олимпийских, объектов, что поворот реки, естественно, выпал из поля вашего зрения.
– Снова Пахомов?
– Нет, речки скупает Вассерберг.
