чтобы по моей вине на эти земли пришли Русичи. Кто же теперь даст ответ, как этого избежать? Что делать дальше? К чему готовиться? – прибывал в растерянности Мирослав.
Кежай осторожно подкрался к жилищу младшего брата.
«Что-то тихо?» – подумал старший наострив ухо.
Мирослав встал с колен и открыв дверь посмотрел в серое небо.
– Как же ты коварно притягиваешь своей красотой, завораживаешь, а потом забираешь к себе родных людей. Сначала ты забрало од бодю, а теперь отняло тетю. Я любовался тобой, но теперь мне больше неинтересна твоя манящая глубина. Она стала слишком жестокой, – вздохнул парень. Вдруг его взгляд коснулся снега. – Снег, он такой же как и я, совсем одинокий. Вот так кто-то изредка пройдётся по нему, оставит грязный след, а потом метель всё разгладит, будто ничего и не было. Только с души такой след не уберёшь. Бывает предадут и невинно убаюкивают лаской. Вот сердце и тает как снег от тепла. Я не хочу быть таким как снег. Я не хочу оставаться в кругу предательства и обмана! – тяжело дыша, твердил сам себе Мирослав. Вдохнув морозного воздуха, он подошёл к отцу и снова опустившись на колени прижался к его окровавленной груди. – Не оставляй меня тетя. Солнце без тебя не взойдёт. Хмурые тучи заволокут его, загоняя на вечное поселение тьму в мою душу. Без сожаления она с пьянящим удовольствием постепенно пожрёт её изнутри. Ты ведь меня слышишь? Я прошу тебя, просыпайся! Вставай! Не оставляй меня! Я не смогу без тебя! Вставай! – закричал во всё горло Мирослав и перепачканными в крови руками схватился за лицо, оставляя на нём следы.
От этого крика у Кежая зазвенело в ушах.
– Что же ты так сильно орёшь рюма*24? – шёпотом сказал старший и оправляясь вошёл в жилище. – Я был здесь рядом. Слышал крики. Что случилось? – с поддельным удивлением спросил он у младшего брата склонившегося над отцом.
– Тетя умер, – поднимая голову и медленно поворачиваясь к брату печально ответил Мирослав.
«Я так и знал, валяется в луже собственной крови. Всё сложилось так, как я и хотел. Сдох, а значит я ещё ближе к своей цели. Теперь уж точно мне никто больше не помешает разобраться с несмыслом!» – подумал про себя Кежай и состроил для младшего скорбную гримасу.
– Сил нет выйти наружу и сообщить людям о случившемся. Я прошу тебя, ступай и созови их на сборное место. Я скоро приду. Ну, что же ты стоишь? Ты слышал меня? Наш тетя умер! – гневно крикнул вождь.
Старший брат, стоявший в оцепенение, отмер и на показ запричитал:
– Горе то такое. Ушёл во цвете лет.
– К несчастью. Иди и созови горных жителей.
«Никто не должен догадаться, что во мне нет скорби. Притворюсь, пусть похвалят, что я хороший ляля и цёра!» – подумал Кежай и переступая порог сказал:
– Ты только успокойся. Я сейчас быстро всё устрою!
– Поторопись, – бросил ему в след Мирослав.
Рюма – плакса.
