даже привстал от неожиданности. Не давая мне опомниться, в разговор снова вступил Менгеша:
– Иван Вениаминович предложил вашу кандидатуру как самую подходящую, и я не стал возражать. Признаться, я много наслышан о вас хорошего. – Он дружелюбно улыбнулся мне.
Я моргал глазами. Вот это да! Невнятно проговорил:
– Иван Вениаминович!..
– Влад! – Громов положил руку мне на плечо. Взгляд его стал необычно жёстким. – Не мне тебе объяснять всю важность подобного задания. На карту поставлена судьба Трудового Братства – жизни многих миллионов и миллионов людей! Будут ли они живы и счастливы завтра, зависит теперь от нас с тобой… – Он помолчал. – Посуди сам, кроме тебя послать мне сейчас некого. Только ты один сможешь проделать всё с ювелирной точностью. Языком Сообщества ты владеешь в совершенстве, профессиональная подготовка у тебя – высший класс!
Громов покосился на Менгешу и уже более мягко добавил:
– Надо, Влад! Понимаю, что не вправе приказывать тебе, но надо! – Он улыбнулся, и лицо его сразу стало добрым и немного жалобным.
– Сколько времени вам понадобится на подготовку? – вмешался Менгеша.
– Неделя, – подумав, сказал я.
На лице Менгеши появилась детская обида. Он посмотрел на Громова.
– Три дня! – спокойно сказал тот, глядя мне в глаза. – День на изучение всех необходимых материалов, день – проститься с родственниками и день на инструктаж и подготовку внешности.
Громов подошёл к столу, достал из ящика несколько кремниевых мемонограмм, протянул их мне:
– Вот. Это материалы по «Хартумскому конфликту» – всё, что может понадобиться тебе. Остальное найдёшь в библиотеке Совета или запросишь в Информационном Центре Трудового Братства.
Я взял тонкие кремниевые колечки, повертел их в руках.
– Когда хочешь начать? – лицо Громова снова стало добрым и чуточку растерянным.
Я пожал плечами.
– Прямо сейчас.
– Добро! – Громов кивнул. – Последние инструкции получишь лично от меня перед самым отлётом… – Он оглянулся, словно искал что-то глазами. Снова посмотрел на меня. – Ну, ладно. Иди!
Я взглянул на него и впервые увидел, как сильно он постарел за последние два года: волосы совсем седые; в уголках глаз скрылось множество морщин; глубокие складки легли на щеках. Мне стало невыносимо жалко его. Отдавая всего себя работе, Громов не мог даже обновить свой организм, чтобы вернуть ему ушедшую молодость, – на это у него просто не оставалось времени. А ведь ему уже далеко за сто!
Не желая выдавать своих чувств, я встал и поспешил уйти.
5
Читальный зал библиотеки Совета ОСО был полон народа. Длинные стеллажи с визиозаписями и старыми книгами протянулись вдоль стен, а между ними были расставлены небольшие столики для посетителей
