на Гивее. Им приходится вести двойную борьбу: с одной стороны, это борьба с угнетателями – жестокая и кровопролитная, уносящая жизни лучших, а с другой стороны, это борьба за души людей – не менее тяжелая и кропотливая, требующая огромного терпения и времени.
Я посмотрел на Таню. Глаза у нее блестели.
– Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, но я стал невольным свидетелем его и не мог сдержаться.
Я вздрогнул от неожиданности и обернулся, встретившись взглядом с человеком средних лет, сидевшим в соседнем ряду кресел и смущенно улыбавшимся. В его лице не было ничего особенного: широкое и добродушное, с твердым волевым подбородком и немного крупноватым носом, оно походило на лица с древнерусских картин, не раз виденных мною в художественных и исторических музеях. В серых глазах незнакомца застыл живой интерес.
Таня выглянула из-за моего плеча, с любопытством рассматривая нашего попутчика. Заметив ее интерес, незнакомец смутился еще больше.
– Еще раз простите, – торопливо заговорил он, – но вы так интересно рассказывали о борьбе народов за свою свободу, с таким запалом… Вы бывали в Сообществе?
– Довелось побывать, – кивнул я.
– О! Это сразу заметно, – еще больше оживился человек с русским лицом. – Не каждый из нас может похвастаться таким глубинным пониманием жизни на Гивее. М-да… – Он замолчал, о чем-то задумавшись. Потом спохватился: – Но я позволю себе не согласиться с вами!
– В чем же? – поинтересовался я.
– В трактовке идей борьбы. По-моему, если народ действительно жаждет освобождения от гнета тиранов, его нельзя одурманить никакими призывами к покорности и отказу от борьбы и тем более опорочить в его глазах представление о своих братьях по крови, представить белое черным.
– Разве я сказал, что народ Гивеи одурманен и потерял желание бороться? – удивился я. – По-моему, «Свободная Республика для Народа», основанная Квой Сеном, доказала всем, что народ Сообщества не сломлен. Наоборот, он непреклонен в своем стремлении к свободе и равенству. Народный вождь Квой Сен первым ступил на путь, ведущий к победе, и его смерть и смерть его сподвижников придала остальным уверенности в правильности избранного пути.
Мой неожиданный собеседник умолк. Немного помолчав, он произнес:
– Тогда, возможно, я не до конца понял вас. Это моя вина. Я не хотел показаться бестактным и, видимо, пропустил вашу основную мысль.
Таня положила пальцы мне на ладонь. Я посмотрел на нее и сразу понял, чего она хочет.
– Не стоит расстраиваться из-за этого, – сказал я, обращаясь к нашему попутчику. – Если хотите, я могу повторить свой рассказ более подробно. Вам, наверное, будет интересно?
– О, да! Конечно! – оживился человек. – Если вас это не затруднит.
