сложившейся на планете с приходом народной власти.
Два года назад… Святое небо! Как же давно это было! Я взглянул на своё мрачное отражение в зеркале и стер с него крупные капли воды…
…Мириады звёзд пронизывали пространство иглами холодного света, нёсшего из бесконечных глубин вселенной память о былом. Но свет этот таял в моих глазах, оставаясь незамеченным. Только одна крохотная голубая «звёздочка», барахтавшаяся в лучах родного жёлтого солнца, словно младенец в материнских руках, приковывала мой взгляд, наполняя душу давно забытым теплом.
Уже совсем скоро эта «звёздочка» станет много крупнее и займёт всё пространство экранов. Станут различимы знакомые с детства контуры материков; прозрачная зеленоватая гладь океанов заблестит в лучах солнца золотистой рябью; поплывут медленными тяжёлыми волнами белоснежные громады облаков, бесследно тая на ночной стороне планеты…
Земля – родная, безмерно прекрасная и зовущая. Пока ещё она слишком далека, но уже скоро, совсем скоро я смогу ступить на её луга, вдохнуть её пьянящего ветра, упасть в мягкие объятия её трав.
– Тебя там кто-нибудь ждёт? – Кита Мукерджи неслышно подошла к моему креслу и положила руку мне на плечо.
Сердце сжалось давно забытой болью, тоскливо защемило в груди. Сколько раз за последние месяцы карантина, проведённого на Орбитальной, я задавал себе этот вопрос! Память – беспощадная, неотвязная память – не давала мне покоя и сна. Но связаться с Землёй, сообщить о своём прибытии у меня не хватало духа, хотя, конечно же, весть о внезапно вернувшемся из глубин космического небытия и времени корабле уже давно облетела всю планету. Сейчас я не знал, что мне ответить врачу «Чёрного Грома», хотя мы и сблизились с ней за несколько долгих месяцев полёта, не тая друг от друга почти ничего.
– Не знаю… – Голос мой прозвучал глухо и незнакомо.
Пристальный чёрный взор Киты Мукерджи устремился на экран, подобно свету звёзд, пронизывая пространство, разделявшее нас с родной планетой. Я почувствовал, как её пальцы сжались на моём плече. Она тихо сказала:
– У меня там остался сын. Сейчас ему должно быть уже… Хотя нет, теперь там меня могут ждать только внуки, – тут же спохватилась она и грустно усмехнулась. – Подумать только! Как всё обернулось для нас всех… Время так неумолимо и безжалостно!
Она снова вопрошающе посмотрела на меня.
– Странная штука время, правда? Мы так мало знаем о нём, и так отважно и бездумно бросаемся в его пучины, пытаясь покорить вселенную! Но разве это возможно, Максим? Разве может человек покорить Время? Ведь оно безгранично, бесконечно и всеобъемлюще, как сама эта вселенная, которая и есть Время…
Кита замолчала, задумчиво глядя в иллюминатор, где штрихи звёзд медленно плыли по тёмному стеклу, устремляясь
