свой долг перед этим народом, достойным лучшей жизни, что иного выхода из инферно, в которое была погружена эта планета, просто нет.
Я положил ладонь на её горячее колено и голосом школьного наставника-гуру нравоучительно произнес:
– Во-первых, мы не вмешиваемся ни в чью жизнь. Мы здесь по приглашению и воле этого народа: я – как представитель Охранных Систем Общества Земли, а ты… Ты – как моя жена и верный товарищ! Разве помогать этим людям, строить новую жизнь так уж плохо? Разве мы несём им зло, а не добро?.. И потом, народ Гивеи совсем не чужой для нас. В наших жилах течёт одна кровь, у нас общая история и родина – Земля. Ты забыла об этом?
– Ты говоришь сейчас, как агитаторы из местного революционного комитета! – недовольно поморщилась и нахмурилась Юли. – Мне иногда кажется, что они сами не верят в то, к чему призывают других. Ты не задумывался над тем, что слова здесь всё чаще начинают подменять действительность? Ты не замечаешь этого, Максим? Все вокруг о чём-то спорят, что-то доказывают друг другу, строят какие-то планы на будущее, но совершенно никто ничего не делает для претворения этих планов в жизнь! От этого теряется восприимчивость к действительности и остается только восприимчивость к словам. Разве я не права? – Она испытующе посмотрела на меня. – Я всё чаще замечаю, как реальность здесь намеренно подменяется иллюзиями, как люди начинают жить в придуманном для них другими мире, искренне веря в то, что этот придуманный мир и есть настоящий… Это отвратительно, Максим, потому что это самая настоящая ложь!
Я нежно погладил её колено и заглянул ей в глаза.
– Тебе плохо здесь? Ты скучаешь по дому? Да?
– Нет, что ты. Всё нормально. Ведь здесь я рядом с тобой.
Юли попыталась изобразить на лице оживление, но в глазах её осталась прежняя грусть.
– Скажи мне правду, Юли! Я всё пойму.
– Да нет же, Максим! Все хорошо.
Она ласково погладила меня по щеке. Призналась:
– Просто я сама не пойму что со мной происходит. Это где-то внутри меня… – Она приложила руку к груди около сердца. – И это как-то непонятно и тревожно…
Юли замолчала, глядя в окно, полузакрытое жалюзи. Проникавший сквозь них красный свет висел в воздухе широкими невесомыми полосами. Дальние предметы комнаты тонули в угольно-чёрной тени.
Неожиданная мысль пришла мне в голову.
– Может быть это?.. – Я вопросительно посмотрел на любимую.
Юли поняла, о чём я и улыбнулась немного снисходительно.
– Глупенький! Нет, это совсем не то, о чём ты подумал. Всё гораздо сложнее… Не беспокойся об этом.
Я выпрямился и откинулся на спинку кресла.
– А почему я должен беспокоиться? Я был бы этому только рад!
Несколько секунд она пристально вглядывалась в моё лицо, затем улыбнулась: нежно и устало.
– Какой
