более детальные и локальные черты. От масштабных панорам он переходит к крупным инженерным конструкциям и архитектурным изваяниям. К четырнадцати годам в его полотна начала просачиваться биология. Диапазон, нужно признать, был объемлющим. Начиная от микробов и насекомых, заканчивая детальными портретами людей.
– Мне кажется, или ваш парень настоящий вундеркинд? – с легкими нотками восторга в голосе, спросил профессор.
– Да, признаться… мы и сами часто думали, что Макс гениален и его ждет большое будущее! – С усмешкой ответил Чуковский. Понимаете… что нас удивляло..говоря о нас, я имею ввиду не только наши семьи, а еще наших общих знакомых и конкретно моих друзей из разных областей – его рисунки были снабжены информацией, которую он еще не знал на тот момент. Представляете? Т.е он… к примеру, рисовал блоху, не зная, что таковая существует! Т.е..в момент рисунка он, конечно, не знал, что это его новое творение в действительности блоха. Он-то думал, что придумал просто любопытное нечто… а оказалось, что нарисовал действительно существующую форму жизни. Просто потрясающе! Будто в нем была заложена информация еще до этого… я.…я правда… да и не только я.…вообще никто не мог этого объяснить! К тому же… его картины были невероятны с точки зрения деталей.
– Вы не думали, что это могло быть как-то связано все-таки с инцидентом?
– На тот момент… не думал, – с осторожной паузой ответил Савелий.
– И что же оказалось? – плохо скрывая интерес спросил Долгорукий, сменив позицию, и придвинулся ближе к собеседнику, по-прежнему, не отрывая взгляд.
– Когда Максу исполнилось четырнадцать, мы устроили ему чудесный день рождения. Один из подарков превзошел все наши ожидания. У Макса за эти годы скопилось огромное количество рисунков, как вы понимаете, и мы решили организовать недельную выставку в одной из престижных галерей Санкт Петербурга. Видели бы его лицо, – с радостью на лице говорил Андрей – он прыгал до потолка от счастья и кидался ко всем в объятия. Да… чудесный был день. Будущее рисовалось в ярких тонах, и казалось, что события десятилетней давности навсегда уйдут в лета, но… как же мы ошибались…
Лицо Чуковского резко приняло печальный вид, и он снова умолк.
Долгорукий не задавал встречных вопросов, а только молча выжидал, когда его собеседник будет готов сам продолжить. Дождь уже изо всех сил стучал по окну, словно требуя немедленной развязки.
– Как ошибались… Спустя несколько дней, Макс играя во дворе… в тот день шел сильный ливень… он полез на дерево и видимо… неудачно на нем закрепившись, поскользнулся. В результате нога соскользнула и он сорвался. Пролетев около девяти метров, ударяясь попутно о ветки, Макс рухнул на твердую землю у подножья дерева. Когда мы с другими детьми оказались рядом с ним, у меня в это время был выходной и я находился дома, то он был без сознания. Естественно,
