сноху…
После нас за стол садятся счастливые молодые и добрыми пожеланиями провожают нас. Не знаю, о чём подумала тогда Гульсирин, но я задумалась: как быть? Завидовать любви или наоборот пожалеть её?
Спустя много лет мы встретились с Нурзадой в парке. Вспоминали нашу юность, школьные годы. Я спросила о брате:
– Как он, всё ещё на руках носит свою жену?
– Да. Так же, как и раньше, – ответила Нурзада, – он же любит её. Да и детей у них не было… А наша сноха умеет быть такой, чтоб носили на руках…
Мы за нашей беседой не заметили, как мимо нас прошла женщина с инвалидной коляской. Вдруг она остановилась и посмотрела на нас.
– Ой, вы же подруги нашей Гульсирин.
– Да. Тётя Равия! – Мы узнали сноху Гульсирин.
– Это я. Вот с дочкой вышли на прогулку. Спасибо, что узнали…
– Ну конечно узнали… Ведь всё сохранилось в памяти… Даже помним, как дядя Нур возвращался с работы и улыбался вам…
– Дяди Нура уже нет… Ушёл в мир иной… Там слышен только шелест листьев… – Женщина посмотрела на зелёные кусты.
Я постаралась ещё кое-что вспомнить, связанное с ней.
– Помнится, ещё вы постоянно чистили картошку, сидя перед печкой. – Мне хотелось продолжить нашу беседу. – До сих пор так много чистите?
Тётя Равия рассмеялась от души. Но в её смехе были слышны нотки грусти.
– Нет. В доме никого не осталось. Обе дочери в Казани. И скотину не держу. Вот с младшенькой и доживаем свой век. А она картошку не очень любит… Мне одной хватает две-три картофелины, – женщина замолчала, потом добавила, – свекровь, покойная, любила картошку. Ты помнишь, наверное, это, – она пристально посмотрела на меня.
– Как не помнить… Ой, какой сварливой она была… Я так жалела вас…
– Почему, интересно?.. Она же болела сильно… Вот и не могла сдержаться. Я же единственной снохой её была. Моя мама тоже так болела… я была единственной её дочерью. Вот ваш дядя Нур и ждал меня. После сороковин матери мы свадьбу справили… Не мстить же болезни… Нужно понять… Да и слушать нужно больную… Она же каждый день приближалась к порогу… Больше я ничем не могла ей помочь… Да и благословение их получить напоследок… Нам же нужно было жить дальше…
В это время девочка в коляске застонала. Тётя Равия её повернула на другой бок.
– Это моя доля, наверное, Всевышний меня на землю и отправил, чтоб ухаживать за больными…
От этих слов я вздрогнула. На миг застыла на месте. Потом попробовала найти другую тему для разговора.
– Тётя Равия, а ваша картошка до сих пор такая чёрная?
– Не-е-ет. У нас давно уже другой сорт картошки. Никакая грязь не пристаёт к ней. Жёлтого цвета сейчас наша картошка, – она отходила от нас, толкая инвалидную коляску.
А перед моими глазами перекатывались то чёрные, то жёлтые картофелины, такие же разные, как и людские судьбы…
