href="#n_87" type="note">[87]. То, что говорит Гуссерль, снова полностью соответствует опыту и здравому смыслу: разумеется, когда мы приходим в музей, чтобы увидеть натюрморты Сезанна, мы не так уж сильно заинтересованы тем, что именно изображено (яблоки, лежащие на столе, к примеру), но, скорее всего, мы обратим внимание на то, как именно изображены эти яблоки, на живописную манеру Сезанна[88], или, если использовать другой понятийный язык, на форму этого произведения искусства[89]. Ни художественное творчество, ни восприятие искусства немыслимы без этого смещения от того, что изображено, к тому, как оно изображено, или (если воспользоваться терминологией Романа Якобсона) без перехода к установке на выражение[90].
В ранних работах Якобсон настаивал, что поэтическое высказывание – то есть «высказывание с установкой на выражение» – индифферентно к референту высказывания, то есть к реальному предмету, который обозначается словом. «Отсутствует то, что Гусерль[91] называет dinglicher Bezug», – поясняет свою мысль Якобсон[92]. В более поздней работе он утверждает, что необходимым условием поэтического является «самоцельность» поэзии:
Но как поэтическое проявляет себя? Поэтическое присутствует, когда слово ощущается как слово, а не только как представление называемого им объекта или как выброс эмоции, когда слова и их композиция, их значение, их внешняя и внутренняя форма приобретают вес и ценность сами по себе вместо того, чтобы безразлично относиться к реальности[93].
Позиция Якобсона близка к тому, что написано в письме Гуссерля к Гофмансталю: для того, чтобы обнаружить поэтическое, необходимо произвести перемену установки, перейти в «поэтическую установку»; необходимо, чтобы читательский интерес сместился от того, что описывается в стихотворении, к тому, как это описание ощущается, переживается читателем. Наш интерес больше не направлен естественным образом на описываемую реальность, но сосредоточен на том, как эта реальность предстает в словах, как она является, как она присутствует. Говоря феноменологическим языком, интерес к реальности сменяется интересом к модусу явления. Но что это означает: интересоваться модусом явления?
Обратимся к характеристике, которую дает поэтическому восприятию Виктор Шкловский в «Воскрешении слова» – одном из своих программных текстов, написанном в 1914 году, то есть еще до образования ОПОЯЗа:
Если мы захотим создать определение «поэтического» и вообще «художественного» восприятия, то несомненно натолкнемся на определение: «художественное» восприятие – это такое восприятие, при котором переживается форма (может быть, и не только форма, но форма непременно)[94].
В свое время Борис Эйхенбаум назвал эту идею «принципом ощутимости формы»[95]. Если повнимательнее взглянуть на ту формулировку, которую предлагает нам Шкловский, то сразу возникают
HUA XXIII S. 37.
Как пишет Эйхенбаум, «основные усилия формалистов были направлены не на изучение так называемой “формы” <…> формалистам было важно только повернуть значение этого запутанного термина так, чтобы он не мешал постоянной своей ассоциацией с понятием “содержания”, еще более запутанным и совершенно ненаучным. Важно было уничтожить традиционную соотноситель-
Вслед за Шпетом Якобсон пишет
