гавань советской медицины, парадоксально интегрированную в архитектурный ансамбль Баухаус. Недавно обнаружил, что существует она по сей день и выглядит так же убого.
Собственно станция представляла собой небольшой двор с гаражами и ветхим двухэтажным зданием. На первом этаже располагалось казарменное помещение для младшего медперсонала и водителей. Фельдшеры и врачи отдыхали этажом выше, рядом с диспетчерами. Небольшой аптечный склад, чем-то напоминающий избушку лесника, находился у самого выезда. Заведовала складом Ольга Ивановна Бортко, неприветливая женщина средних лет с внешностью буфетчицы. Я быстро смекнул: улыбка и пара комплиментов – самый верный путь к тому, чтобы бригада выехала на смену с полным комплектом медикаментов.
– Берегися баб, ГарЫк! – говорила мне Ольга Ивановна. – От баб – одни болячки!
В целом на пятерке царила очень демократичная атмосфера, но с элементами дедовщины. Новоприбывших санитаров называли «зеленкой» и по возможности троллили…
Санитары станции разделялись на абитуриентов, студентов, временщиков и собственно санитаров по жизни. Временщики – как правило, фарцовщики и прочий ненадежный элемент, вынужденно прозябающие на «Скорой», дабы избегать ответственности по 112-й статье за тунеядство. Временщики одевались лучше врачей, курили импортные сигареты, при первой же возможности сачковали. С так называемыми санитарами по жизни все обстояло сложнее. Мне и сегодня трудно понять мотивацию мужчины, всю жизнь прозябающего санитаром на «Скорой». Два таких дебелых красавца трудились на четвертой бригаде (в народе – дурка). На станции их называли Малыши. Двухметровые толстяки являлись визитной карточкой пятерки. Толстяки производили впечатление классических жлобов, недотянувших до статуса районных хулиганов. Малыши много лет служили на поприще неотложной психиатрической помощи. В задачу Малышей входила принудительная госпитализация психбольных. По своей сути толстяки были олигофренами и садистами. К новичкам относились с презрением и своеобразной иронией гопников.
Легенда гласила, что именно Малыши изобрели «седуксен» – фирменное оружие бригад «Скорой помощи», то есть дубинку из туго сплетенных проводов. Если «седуксеном» ударить человека, эффект потрясающий – очень больно, но никаких синяков! Почти у каждой бригады имелось несколько «седуксенов» – на всякий случай для обороны.
– Каким ветром тебя занесло на нашу грядку? – спросил меня Малыш Андрей в первый день работы.
– Поступаю в мед… Стаж зарабатываю…
– Так ты будущий доктор?! – подхватил Малыш Олег. – Давай, малый, бегом в аптеку и принеси ведро амнезии! – приказал мне Олег. Номер не прошел. Я успел поработать в стационаре, да и рос в медицинской семье. Амнезия – это потеря памяти!
– Вам ретроградную или как? – съехидничал я.
– Молодец! Зачет! – похвалил меня один из Малышей. – А вот твой дружок, Краснов, ходил за амнезией…
