Он не мог видеть ничего, кроме звездного неба… Звезды завораживали Мухина романтической загадочностью бесконечности космоса… На рассвете состав тронулся. Гудок тепловоза эхом разлетелся вдоль перрона. Иван вздохнул с облегчением – путешествие началось!
Во время коротких остановок Иван напряженно вслушивался, пытаясь разобрать слова и расшифровать палитру звуков, доносившихся снаружи. Состав часто останавливался, лихорадочно дергаясь… Иногда при резком торможении Ивана бросало на паллеты. От ударов на теле оставались синяки, но боли он не чувствовал – переизбыток адреналина делал свое дело, справляясь с ролью эффективного анестетика. Ближе к вечеру Иваном овладело чувство сильной тревоги. Состав приближался к пограничной станции Чоп… Эшелон со скрежетом остановился. Иван почувствовал, как вагон приподнимается. «Все правильно – меняют тележки для перехода на узкую колею». Когда вагон опустили, наступила удручающая тишина – «Ну же, поехали!». Будучи ортодоксальным атеистом, Иван пытался воздействовать на окружающий мир не молитвой, а силой убеждения. По звукам, доносившимся извне, ощущалось царящее возле состава оживление. Он слышал громкие голоса железнодорожников, обильно сдобренные матерным словцом. Сердце бешено колотилось, когда обходчики несколько раз ударили молотком по крышке «букса». Наконец-то суета прекратилась! Голоса растворились в вечерней дымке закарпатского лета… «С минуты на минуту поезд тронется, а там, глядишь, и проскочили!»
Как гром среди ясного неба раздался собачий лай! «Что за хрень?!» – Иван напряженно вслушивался. Эхом пронеслась триоль гудка проходящего локомотива, наслоившись на чьи-то слова!
– Кузык, Лефаренко, а ну-ка гляньте, шо там такое?!
На какое-то время все стихло, но уже через пятнадцать минут Иван вновь услышал голоса и стук, правая сторона полувагона вибрировала. На всякий случай Иван спрятал монеты между досок – это казалось лучшим решением в данной ситуации. Иван старался не шевелиться в своем тесном укрытии, контролируя даже частоту дыхания…
Он отчетливо слышал мужской смех, собачий лай, звук мотора подъехавшего автомобиля…
– Опа! Дывысь, Лефарь, у нас тут гость!
Два молодых пограничника свесились с борта полувагона, с интересом разглядывая человека, пребывающего в неестественной позе в тесном пространстве между разбросанными паллетами.
Иван удивился, как спокойно он воспринял провал! Возможно, организм утратил весь имеющийся ресурс адренокортикотропного гормона, дающего человеку ощущение тревоги.
На допросе Иван Мухин-старший держался довольно уверенно, вещая очередную легенду: «Напились с мужиками из депо после смены… Дальше не помню! Проснулся, уже когда ваши бойцы меня разбудили…»
Ивану дали два года общего режима и год на поселении…
В одном Ивану везло однозначно – это в том, как он «мотал срок». Заместитель начальника по оперативной работе Лопатко объективно
