Но есть раны прижизненные.
– Иван Ильич еще в прошлый раз собрал местных охотников. Они выследили тогда зверя. Матерую росомаху убили. Почти с медведя вымахала. Откуда они пришли? Не помню я таких чудищ. Зубы в три дюйма каждый, когти тоже.
– Да, причем тут зверь, Александр Ермолаевич? Тут человека надо искать.
Дверь в прозекторскую отворилась, и в комнату вошел высокий черноволосый господин с аккуратными бакенбардами. Одет он был в сюртук модного покроя, синего цвета. От него приятно пахло, и выглядел он как потомственный французский аристократ, случайно попавший в российскую глушь. Черты благородного лица, изящные манеры выдавали в нем человека породистого, графского происхождения. И в целом сей господин имел довольно внушительный вид. Это и был некто Иван Ильич Зотов, дворянин. Пятидесяти лет отроду. Зотов был женат. Имел троих сыновей. Двое из которых учились в столице, а старший сын Григорий проживал вместе с отцом и был совсем недавно счастливо и по расчету женат на дочери купца Разумова, Алевтине.
Именно этот господин и являлся предводителем уездного дворянства, человеком самым известным и самым уважаемым в своем уезде, а заодно и во всей губернии.
– Я не помешаю вам, господа? – тихим голосом спросил он у врача и следователя.
– Как можно-с, Иван Ильич? Вы еще спрашиваете позволения в собственной-то вотчине? Конечно, заходите. Мы как раз обсуждаем это дело.
Иван Ильич стремительно подошел к трупу и быстро откинул простынь. Через мгновение его лицо побледнело, он отшатнулся от стола.
– Иван Ильич, право, я бы не советовал вам впредь этого делать. Для неподготовленных лиц сие очень уж печальное зрелище… Звери порядочно испортили лицо.
– Где ее нашли?
– В лесу. Сидела возле дерева. Мертвая.
– Это кто же ее так? Медведь напал или росомаха?
– Росомаха, похоже. Следы от когтей именно ее.
– Боже, какая нелепая смерть! Вы установили личность женщины?
– Да, с легкостью. Это некая Марфа Огородникова, вдовица.
– Марфа? – Зотов нахмурился. – Что-то не припомню такую. Видать, она у меня редко в найме была.
– О покойниках либо хорошо, либо… Но, скажу, как есть. Марфа почти не работала на наделах.
– А чем же она жила?
– Мужики к ней ходили, тем и жила.
– О, господи… И правду, не будем о ней дурно говорить. Она раба божья и ей все одно перед Спасителем ответ держать. Как же ее, бедную, угораздило, да в лапы к зверю?
– Да, к зверю-то она угодила уже опосля смерти.
– Как это? – темные глаза Зотова полезли на лоб.
– Убили ее, похоже. След от асфиксии есть на шее.
– Вот как? – Зотов поразился еще более. – Неужто опять у нас убивец промышляет?
– Я бы не рекомендовал, ваше благородие, делать преждевременные выводы, – проговорил Мохов. – Будет идти следствие, а процесс это нескорый. Надо опросить свидетелей. Провести другие сыскные работы. И лишь
