я сказать ему, что боюсь, как бы меня саму в тюрьму-то не упекли, не говоря уже о том, что Ритка из-за меня могла лишиться работы, но вовремя одумалась. Только улыбнулась ему самой ободряющей улыбкой, на какую была способна.
– Не волнуйтесь, Михал Иваныч, все образуется.
Он в ответ печально покачал головой. Пожелав ему спокойного дежурства, я направилась к выходу. В планах было заехать домой к родителям, надо бы по дороге заскочить в магазин за продуктами. Показать, что у меня все в полном порядке, и я не голодаю. А то мама бесконечно волнуется по этому поводу. Впрочем, это же мама, ей положено волноваться.
Оказавшись на улице, я уставилась на противный дождь, что лил с неба. Ну что ж это за зима такая, то снег лежит, то дождь идет. Хоть бы в новогоднюю ночь не было ливня и слякоти, подумала я. Мне нравилось просыпаться первого числа и видеть за окном белые холмы и вслушиваться в тишину притихших после гуляний улиц. И поедать прошлогодние салатики. И мандарины. Ох, скорей бы праздник.
Почти уже спустившись в метро и изрядно промокнув в виду отсутствия у меня зонта, я вдруг поняла, что чего-то не хватает. На плече не болталась привычно сумка. Я чуть не застонала с досады. Сумку-то я оставила в музее, а в ней и проездной на метро, и ключи, и деньги, и телефон. Ну как тут было не разозлиться. Да еще и этот противный дождь. До музея назад идти метров пятьсот, которые я только пару минут назад благополучно преодолела. Немного поканючив и попеняв на свою забывчивость, я медленным шагом двинулась к лестнице. Особо не торопилась, потому что и так уже промокла до нитки, так какой смысл бежать.
Поднявшись на третий этаж, я помахала удивленному Михаилу Ивановичу.
– Сумку забыла в подсобке, – ответила я на незаданный им вопрос.
– Ааа… -протянул он и кивнул. – Аккуратней, я там уже свет везде потушил. – И дальше уставился в газету – там был занимательный кроссворд, наш сторож любил пораскинуть мозгами.
Я бодро пересекла зал с костями, даже не включая свет, нашла дверь в подсобку. Щелкнула выключателем, отыскала сумку, проверила все ли на месте. Выключила свет, закрыла дверь подсобки и тут снова услышала шаги. Совсем рядом где-то, и я готова была поклясться, что это были точь-в-точь те же самые шаги, что я слышала минувшей ночью.
– Кто здесь? – громко спросила я, особо не рассчитывая на ответ.
Шаги стихли, по спине забегали мурашки, я прижала к себе сумку и уже потянулась рукой к выключателю. Но мне не суждено было им воспользоваться, потому что в следующее мгновение мне на голову опустилось что-то тяжелое, и наступила тишина.
– Маргарита Николаевна!
Кто-то настойчиво звал Ритку. Голос был взволнованный и явно знакомый. Я пыталась сказать ему, что Ритка уехала, что ее сейчас нет, но голос продолжал звать ее и звать. Он был такой громкий, что у меня от него ужасно разболелась голова. И все тело ломило. Я ощутила легкое головокружение и тошноту. А голос все не прекращал.
– Маргарита Николаевна, вы слышите меня?
