что бывает с теми, кто противится власти лордов! – обернулся к заключённым командир конвоя. – Это в назидание недоумкам, чтобы неповадно было руку на сеньоров поднимать.
– Запугать нас хотят сеньоры, – прошептал Даг, и Берт понял, что уже запуган до предела. Он вздохнул с облегчением, когда висельники остались позади и вдоль дороги потянулись пригородные дома.
Как только колонна миновали крепостные ворота, Берт очутился в тесноте городских улиц, грязных и многолюдных. Прохожие злобно смотрели на арестантов в клетках, плевались в них и осыпали проклятиями. Продравшись сквозь сутолоку, процессия выехала на главную площадь. Здесь находился городской храм – он был огромен. Берт ощутил себя подавленным этим тяжеловесным сооружением, оно будто нависало над городом гигантскими арками, колоннами и витражами, постоянно напоминая жителям о столь же могучем и грозном божестве, обитающем в его стенах.
И снова пред взором предстали виселицы: незамысловатые деревянные конструкции сгрудились прямо в центре площади. На этот раз Берт отважился рассмотреть покойников, но кроме омерзения не почувствовал ничего: разум не мог свыкнуться с мыслью, что посиневшие туши с искорёженными лицами и следами предсмертной дефекации прежде являлись людьми. Они когда-то ходили, разговаривали, смеялись, грустили, а теперь… Парень содрогнулся от понимания того, что однажды и сам станет таким же. Только он не знал, как и когда это произойдёт: погибнет ли он под обвалом, сорвётся ли в пропасть, или душа просто выйдет вон из обессилевшего тела. «Что значит быть мёртвым? – размышлял Берт, – Что ты чувствуешь, умирая? Боль? Страх? Каково это – перестать жить?» Но об этом никто поведать не мог. Висельники никогда не расскажут, что испытали, когда верёвка сдавливала шею. Берт слышал истории, в которых людям являлись их умершие родственники, но даже там умалчивалось о том, каково это – умирать и быть мёртвым.
Проехав через ров по подъёмному мосту, соединяющему город и замок, повозки поползли по косогору ко вторым воротам, расположенным наверху между двумя толстыми оборонительными башнями. По одну сторону дороги тянулась отвесная скала, плавно переходящая в крепостную стену, по другую – крутой склон, спускающийся к полноводной реке. Подъём к воротам должен был представлять огромную трудность для вражеских армий, решивших штурмовать замок.
Трёхэтажная тюрьма находилась в одной из внешних стен крепости.
– Вот и всё, приехали, – печально произнёс Даг, когда телеги остановились. – Что ж, всё когда-нибудь заканчивается.
Первыми высадили Дага и Тило. Куда их повели, Берт не знал, но больше он их не видел. Его самого вместе с Маном и Эметом проводили в просторное подземное помещение, глядя на которое, Берту снова пришлось испытать ужас, а поджилки его затряслись сильнее, чем когда-либо, ведь тут была камера пыток. Один вид окровавленных кресел, лож, дыб и инструментов, развешанных по стенам, мог заставить содрогнуться даже
