числа, в воскресенье, приехали мы вечером в Белокаменную. Встреча была, как всегда, восторженная. Сегодня утром происходили обычный большой выход во дворце и шествие по соборам, а потом государь ездил по разным заведениям и между прочими посетил 1-ю и 2-ю военные гимназии, в которых я встретил его величество. После того заезжал я в 4-ю военную гимназию, Юнкерское училище и учительскую семинарию военного ведомства. Разъезды эти заняли всё утро; во дворце был большой обед, а вечером раут у генерал-губернатора князя Долгорукова. Везде толпы народа, несмотря на слякоть и сырую погоду. [Москва остается всё та же.]
Завтра назначен смотр войскам Московского гарнизона, а после обеда – от города офицерам и солдатам в Манеже (Экзерциргаузе).
Раут в Москве есть для меня одно из самых тяжких испытаний. Встречаю сотни лиц, которые должен знать и которых не узнаю. Каждому надобно что-нибудь сказать, и приходится изобретать фразы без содержания. Бывают, конечно, и весьма неловкие qui рго quo.
25 ноября. Суббота. Петербург. С прибытия в Петербург утром 22-го числа снова потекла тяжелая моя петербургская официальная жизнь. В первый же день объехал я все дворцы, а вечером [пришлось ехать опять] встречал на станции железной дороги фельдмаршала великого князя Михаила Николаевича с семейством. В тот же вечер пушечные выстрелы с крепости возвестили городу рождение нового великого князя – Михаила Александровича.
В четверг после доклада моего был смотр всем войскам Петербургского гарнизона и затем большой завтрак у принца Петра Георгиевича Ольденбургского.
В пятницу съезд в Зимний дворец на молебствие по случаю новорожденного великого князя; затем визиты.
Наконец, сегодня после доклада была опять церемония прибивки георгиевских знамен, вновь пожалованных некоторым частям гвардии. Впереди предстоит еще такой же ряд ежедневных торжеств, церемоний и выездов. При таком образе жизни дела отходят на второй план; не успеваешь даже справляться с обычными текущими занятиями. Наши общие доклады с Гирсом, в четверг и сегодня, были крайне спешны и коротки; а между тем политика идет своим ходом. В Лондоне открылись заседания парламента; в Константинополе перемена правительства. Еще не знаем, какое направление примут дела в Лондоне и Константинополе. При новых объяснениях графа Шувалова с маркизом Солсбери и графом Биконсфильдом, английские министры были необычно кротки и любезны, так что граф Шувалов даже убоялся, не готовят ли они нам какую-нибудь ловушку, новый сюрприз. Перемена же турецкого правительства во всяком случае вновь затормозит начатые князем Лобановым переговоры с Савфетом.
6 декабря. Среда. Более десяти дней не открывал своего дневника. День за днем проходил среди суеты, празднеств, визитов.
26 ноября, воскресенье, был Георгиевский праздник, отличавшийся от прежних огромным числом наличных георгиевских кавалеров. В тот же день обед у государя для некоторых
