известное удовлетворение в том, что играем в последователей духовного пути.
Всякий раз, когда мы начинаем ощущать какой-то конфликт, какое-то расхождение между нашими действиями и духовными учениями, мы немедленно истолковываем ситуацию таким образом, чтобы сгладить этот конфликт. Толкователем выступает само эго в роли духовного советника. Всё это похоже на положение в какой-нибудь стране, где церковь отделена от государства. Если политика государства оказывается чуждой учениям церкви, тогда правитель реагирует на это автоматически: он идёт к главе церкви, своему духовному советнику, и просит у него благословения. А глава церкви придумывает какое-нибудь оправдание политике и даёт своё благословение под тем предлогом, что правитель является защитником веры. Именно таким образом всё совершается и в уме отдельной личности, причём эго выступает здесь в роли как правителя, так и главы церкви.
Если мы хотим постичь истинную духовность, нам необходимо преодолеть подобное рационалистическое толкование наших действий и духовного пути. Однако справиться с этим нелегко, поскольку мы видим всё сквозь фильтр философии и логики эго, которое заставляет факты казаться ясными, точными и весьма логичными. На любой вопрос мы пытаемся найти оправдывающий нас ответ. Чтобы успокоить самих себя, мы старательно подгоняем под свою интеллектуальную схему любой аспект собственной жизни, который мог бы внести в неё сумятицу. И наши усилия настолько серьёзны и торжественны, настолько непосредственны и искренни, что трудно отнестись к ним с подозрением; мы всегда доверяем «безошибочности» своего духовного советника.
Неважно, чем именно мы пользуемся для самооправдания – мудростью священных книг, диаграммами или чертежами, математическими вычислениями, эзотерическими формулами, фундаменталистской религией, глубинной психологией или любым иным механизмом. Всякий раз, когда мы начинаем оценивать, решать, следует нам что-то делать или нет, сделать нам то или другое, мы уже соотносим свою практику или своё знание с определёнными категориями, противопоставляем одно другому – это и есть духовный материализм, ложная духовность нашего духовного советника. Каждый раз, когда у нас возникает двойственное представление, например, «я делаю это потому, что хочу достичь особого состояния сознания, особого состояния бытия», мы автоматически отделяем себя от реальности того, чем мы являемся.
Если же мы спросим себя, что же плохого в оценке, в том, что мы становимся на ту или иную сторону, – на это можно дать следующий ответ: когда мы выносим вторичное суждение «я должен делать это и должен избегать того», мы всё усложняем, и это уводит нас далеко в сторону от фундаментальной простоты нашей природы. Простота медитации означает, что мы просто переживаем на опыте обезьяний инстинкт эго. Если же мы возлагаем на нашу психологию нечто большее, она становится обременительной, плотной маской, чем-то вроде железных доспехов.
Важно увидеть,
