тогда. Мусь, ну как же так? Ты что, так нельзя! Нельзя же на одну тарелку выкладывать и печенья и пирожные вместе. Ну ты что, как я тебе показывала?
– Ой, а я совсем что-то замоталась, завертелась. Совсем что-то уже не вижу. Замудохалася совсем…
Марина Витольдовна улыбалась подвижной девочке, которая напоминала ей няню – такую же хозяйственную, подвижную, ругающуюся на пыль, на грязные штанишки, на недоеденную кашку, на покосившуюся причёску.
– Аглаш, ты сегодня будешь рассказывать стишок? Выучила?
– Да! Буду! – вскрикивала Аглая и расходилась краской. Марина Витольдовна потрепала её за макушку, сказала детям, чтобы они развлекались и не баловались, и отошла с грустным вздохом. Она всегда отделяла Аглаю от компании Дуси, Муси и Нуси (поэтому и называла их так), потому что видела в ней что-то светлое и неуловимое, аристократическое.
Марина Витольдовна видела в Аглае свою молодую бабушку. У неё сохранился целый альбом со старыми потёртыми фотографиями, где её двадцатилетние бабушка и дедушка вместе со своими родителями играются перед усадьбой. Перед той самой усадьбой… И бабушка такая красивая на фотографиях, в таких светлых, атласных платьишках, у неё такие коротенькие волосы и… В общем, Марина Витольдовна всегда могла распознать родную душу, интеллигентную и добрую.
– Моя мама говорит, что наша воспитательница стерва, – сказала Евдокия. Девочка, если можно так сказать, была всегда более продвинутой её сверстниц. Она всегда старалась подслушать разговоры взрослых, говорить их словами, даже если не понимала их смысла, перенимать жесты и взгляды.
– А что это? – спрашивала Муся.
– Это та женщина, которая говорит приятные слова, но на самом деле говорит плохие слова, – объясняла Дуся, строя из себя учительницу. Ей всегда нравились роли «свысока».
– Это как это? – допытывалась Муся.
– А так, когда она говорит, что ты хорошая и молодец, то думает она, что ты нехорошая и не молодец.
– Вот и мой кротик также… Он говорит мне, что всё с ним будет хорошо, а думает, что будет не хорошо, – тихо проговорила Нуся.
– Ань! Это игрушка! С ней всегда всё будет хорошо! – вскричала Дуся.
– Вот и он мне также говорит…
– А мне кажется, что Марина Витольдовна очень добрая и хорошая, – заговорила Аглая.
– Это потому что она тебя хвалит и просит рассказать стишок. А на самом деле она не любит детей.
– Нет, это не так…
– Так-так, и ты это знаешь!
– Детишки! – закричала Марина Витольдовна. – Сейчас будем кушать. Полдник! Помойте ручки и стройтесь у кухни. А я проверю…
Аглая, Нуся и Муся резво поднялись и побежали мыть ручки. Дуся встала последней, опрокинула чашечку Аглаи и неохотно пошла на кухню.
Ангел Дуси: «Вот и зачем ты это сделал?»
Чёрт Дуси: «Как это
