тот, который был постарше.
Сиплый самодовольно улыбнулся, насколько ему позволяло обезображенное лицо.
– Политические! Я вашего брата за версту узнаю. Носитесь по лесу, как лоси. Не разбирая ног. Вас так в два счёта найдут и сцапают.
Политические смущенно молчали. Лишь тот, который помоложе, сделал попытку возразить, но был остановлен жестом старшего.
– Куда путь держите?
– В Петербург.
Сиплый задохнулся в смехе. Его товарищ тоже заулыбался, а у третьего вовсе не сходила с лица своеобразная улыбка.
– Что вы смеётесь? – вскинулся молодой политкаторжанин. – Да, мы держим путь в Петербург!
– Тебе, ваш бродь, сначала надо из тайги выбраться, а потом уже думать о столице, – просипел Сиплый. – У вас дорогу к железке спрашивать, я думаю, бесполезно?!
– Кажется, туда! – махнул рукой молодой.
– Ежели кажется – перекрестись! Продукты есть?
– Нет, мы накануне все съели!
– Ну-ка, Федя проверь!
Фёдор отложил мешок и вразвалочку направился к политическим. Сорвал с плеча одного мешок вещами, с другого… Развязав узелки, высыпал содержимое на землю. Под ноги посыпались личные вещи каторжан, несколько книг, брошюрки, полкраюхи хлеба и кусок сала. Федя бросил мешки, подобрал хлеб и сало.
– Ну во-ооот, а говорите, что нет продуктов… Нехорошо врать!
– Это был наш «НЗ»… – сказал молодой.
– Что, что? – спросил Сиплый. – Какое такое энзе? Я вижу хлеб, да сало!
– Ну, неприкасаемый запас. На самый крайний случай.
– Ха-ха-ха! Этот крайний случай наступил! Вы нас спасёте от неминуемой смерти от голода.
– Берите, ешьте, раз вы голодны! – сказал старший из политических.
– Премного благодарен, ваш бродь! Только мы сейчас есть не будем, ваш бродь. Теперь это будет нашим энзе.
– Да, прекращай меня благородием называть! Меня зовут Алексей Дмитриевич.
– Да мне хоть чертом назовись – все вы из благородных! В общем так, господа каторжане. Нам с вами не по пути. Нам прямо, а вам… не знаю куда! Будете идти за нами – пристрелю.
В это время в разговор вступил Иван:
– Слышь, Сиплый, тут, кажется, ещё люди… Лошадиный запах и детские голоса… Слышите?!
Действительно, тут же послышалось лошадиное ржание, мужской окрик и плачь ребёнка.
– О, это вовремя! На лошади мы быстрее доберёмся.
– Ребёнка хоть не трогайте! – сказал тот, который назвался Алексеем Дмитриевичем.
– Тебя не спросил, ваш бродь! Ну-ка, Федя, свяжи этих… покедова…
Фёдор подскочил и сноровисто связал веревкой руки и ноги политкаторжан, пока Иван держал их под прицелом. А Сиплый пошёл посмотреть, что за шум там впереди. Он сошёл с просеки
