лесом остров Джексона. Здесь я вышел на берег, сел на бревно и стал смотреть на воду. Я был опьянен своей свободой, очарован красотой ночной реки и, совершенно успокоившись, уснул.
Когда я проснулся, солнце поднялось уже высоко. Вниз по реке шел пароходик, битком набитый народом. С него раздавались выстрелы. Я понял, что это экспедиция, которая занимается моими поисками. В городке решили, что я мертв, а труп мой сброшен в реку. Теперь они искали тело и стреляли из пушки, чтобы я всплыл наверх. Удивительно, но наши люди никогда не верят в приметы, пока им не приспичит по-настоящему, то есть когда кто-нибудь не умрет. Потом по воде поплыли караваи. Так всегда ищут утопленников – наливают ртуть в хлеб, и он должен плыть туда, где лежит покойный, и остановиться над ним. Одну ковригу прибило к берегу, что меня очень обрадовало. Я вытащил затычку, вытряхнул небольшой шарик ртути и запустил зубы в белый мягкий хлеб.
Пароходик шел так близко от острова, что мне удалось разглядеть почти всех пассажиров: отца, судью Тэтчера, Бекки Тэтчер, Джо Гарпера, Тома Сойера с тетей Полли, Сидом и Мэри и других знакомых. Все они разговаривали про убийство, некоторые плакали.
– Здесь течение подходит ближе всего к берегу, – расслышал я голос капитана. – Смотрите внимательно: может, тело выбросило на берег и оно застряло где-нибудь в кустах у самой воды.
Я спрятался получше, чтобы меня никто не заметил. Пароход прошел мимо и скрылся из виду, обогнув мыс. Теперь можно было успокоиться – больше никто меня искать не станет. Я вытащил свои пожитки из челнока и устроил себе уютное жилье в чаще леса: даже соорудил из одеял палатку, чтобы вещи не мочило дождем. Я поймал соменка, распорол ему брюхо пилой, а на закате развел костер и поужинал. Когда стемнело, я уселся у костра с трубкой, а потом пошел на берег и долго слушал, как плещется река, считал звезды, бревна и плоты, которые плыли мимо, а потом лег спать.
Так прошло три дня и три ночи. Весь остров принадлежал мне, и я вдоволь гулял, чтобы убить время. В лесу обнаружилось много спелой земляники, зеленого винограда и зеленой малины. Один раз я чуть не наступил на змею, но она ускользнула, извиваясь в траве. Я пустился вслед, стараясь подстрелить змею, и вдруг наступил на головни дымящегося костра.
Сердце у меня бешено заколотилось от страха. Я осторожно спустил курок, повернул и побежал со всех ног к своей палатке. Душа у меня совсем ушла в пятки. Я поскорей собрал свои пожитки и перенес их в челнок, с глаз долой, потом погасил огонь и разбросал золу, чтобы костер был похож на прошлогодний, и в довершение своих предосторожностей залез на дерево.
Кажется, я просидел там часа два, но так ничего не увидел и не услышал. В эту ночь мне пришлось спать в челноке, вскакивая от каждого шороха. Утром я побоялся разводить костер, полдня пролежал в лодке, пригнув голову, голодный и напуганный до полусмерти.
– Нет, так больше невозможно! – сказал я себе. – Надо узнать, кто, кроме меня, есть на острове!
После
