с цитаты, удачно, по-моему, формулирующей эту самую предпосылку, как она в данной работе понимается, которой, как было сказано, обязана своими особенностями состоявшаяся уже русская история. А с нею – и интересующие нас события, корни которых уходят глубоко в русское прошлое.
«На Западе природа – мать, на Востоке – мачеха… Уже поэтому обе половины Европы должны были иметь различную историю». /С. М. Соловьев/
Другими словами, упомянутое прошлое, в котором, по Милюкову /и не только/, следует искать корни русской революции, в свою очередь имеет корни – в природе пространства, на котором расположено Русское государство. Логично, если принять во внимание, что природе обязаны мы уже самой возможностью на Земле какой бы то ни было истории. Тем более следует ожидать, что ее регионы, заметно отличающиеся природными условиями, подобно упомянутым половинам Европы, будут иметь и различающуюся историю. Они ее и имели – насколько и пока та и другая Европы, скажем так, могли иметь /позволено им было иметь/ эти различия.
Однако уже в Новое время успехи рыночной экономики и последовавшие за ними изменения в проводимой там и там политике внутренней и внешней /вынужденные ими изменения/ поставили решение этих вопросов в иную плоскость. Европе Западной стало тесно на одной территории с Восточной, которой в этой связи предстояло попросту исчезнуть. Начиная с действовавшего тут режима самодержавия, в котором аккумулировались по тому времени интересующие нас отличия. Или скажем так: Европе предстояло стать сплошным Западом, каким она, если посмотреть из сегодняшнего дня, с теми или другими оговорками, можно сказать, стала. /Хотя, что тут на самом деле «стало», разговор отдельный/.
Таковы факты /назовем это так/, на фоне которых события 1917 года – всего лишь один из эпизодов растянувшейся в этой части Европы на три последних столетия трагедии противостояния культур и народов.
Естественно напрашиваются вопросы. И прежде всего: почему все-таки империя рухнула? Ибо «тесно» так или иначе обеим Европам было на протяжении всей истории их здесь существования, можно ли считать это аргументом для такого именно развития событий? Но и в самом деле, Российская империя находилась, казалось, в расцвете сил, занимала почетное место в ряду великих держав, переживала экономический и культурный подъем. Положение на фронтах – шел четвертый год войны, напомним – выглядело тоже более-менее благополучным, не хуже, по крайней мере, чем у союзников по коалиции. Скажем больше: победа коалиции, в которую входила Россия, над Германией была лишь делом времени. Уже и США активно готовились вступить в бой. И на этом фоне – отречение Николая II, а следом – отречение Михаила. «В апреле и мае 1917 года – напишет уже после войны генерал Людендорф – несмотря на наши победы на Эн и в Шампани, нас спасла только русская революция». Михаил, опять же напомним, отрекся от престола в пользу Временного правительства, созданного Думой.
