что решающим условием успешности революции он назвал уже не развитость буржуазных отношений – как это было у Маркса и было на самом деле в период, предшествовавший состоявшимся уже в Европе революциям – но появление партии-авангарда с необходимой программой захвата власти, стратегией, тактикой и организационной дисциплиной, способными гарантировать победу. Развиты непосредственно сами буржуазные отношения или не развиты при всем том – вопрос, если не снимается окончательно с повестки дня, то, во всяком случае, решительно теряет в своей актуальности.
Ну и особенности революции именно и только в России, которые имеет смысл тут отметить.
Это ее на тот момент исключительность в ряду предшествовавших ей революций в странах Запада с развитой буржуазной экономикой. Тут все происходило впервые, ничего нельзя было предсказать заранее. Как и позаимствовать в подлинном значении этого слова. Приходилось импровизировать.
Это, кроме того, оказанное ею влияние на ход событий не только русской или европейской, но и мировой истории в целом. Сравнить можно разве что с влиянием Великой Французской революции, на которую, к слову, здесь принято было постоянно ссылаться и по аналогии с событиями которой /при всех отличиях/ искать объяснения и оправдания происходившего.
И еще одно отличие того, что происходило в России, аналогов чему не существует уже не только в предшествующей, но и во всей последующей истории. Состоит оно в том, что тут полностью поменялся еще и субъект истории. Или так еще можно сказать: прежняя Россия с ее традициями и историей, со сформировавшимся на протяжении многих предшествующих столетий ее жизненным укладом перестала существовать. В этой части, по крайней мере, задача, решавшаяся здесь пришедшими к власти /захватившими тут власть/ в результате Октябрьского переворота и последовавшей затем гражданской войны большевиками была выполнена: старый мир был в буквальном смысле разрушен «до основания». Да и каким другим мог быть результат проводившейся ими здесь на протяжении жизни, можно сказать, трех поколений самыми жесткими методами установки на тотальный разрыв с прошлым, дискредитацию и отрицание всех прежних ценностей?
И наконец, построенный на этом /расчищенном таким образом/ основании социализм, или «новый мир», оказавшийся на поверку – при всех понесенных издержках и проявленном его строителями и устроителями энтузиазме – совсем не тем раем, или идеальным человеческим общежитием, каким это мерещилось его архитекторам, начиная с французских утопистов. Капитальным признанием чего стал сам развал этого новопостроенного мира /общежития/, не менее «до основания», что примечательно, еще и самими его устроителями /еще одна самоликвидация/. Событие уже конца ХХ столетия, буквально на наших глазах и, можно сказать, по тому же сценарию: опять Дума, гласность, дискредитация всех прежних ценностей и т. д. Но мы
