а тут ему раз, и слова отца Евстратия на ум приходят аккурат поверх апатии – «Не имя красит человека, а человек имя!». Глядишь, и дышится как будто бы легче: словно все автомобилисты разом вместо выхлопного газа удумали выбрасывать в лица пешеходов чистый озон. Или вот: «Добрые помыслы от Господа, а злые – от беса. Имей мудрость следовать за словом Божьим, не поддаваясь искушениям нечистого». Ну, на вроде «Собаки лают – караван идёт», только с более глубоким, церковным подтекстом. Но особенно у Севера отзывалось это напутствие – «Свой крест не имеем возможности бросить, но имеем возможность нести его так, что у других появится желание заиметь такой же». Эта вытатуированная на подкорке фраза окончательно выводила Крайнего из опустошающего нежелания жить.
Справедливо полагая, что, если хочется студенческой нечисти резвиться да потешаться, то лично он в этой связи совсем не обязан идти на поводу у глумливых шутов, Север решительным движением утирал слёзы, те, что не успевали высохнуть от раздумий и ветра, и возвращал голову в учебную литературу. И вот как тут не верить?
– Извините! – придавившая Севера особа пыталась облегчить судьбу им обоим.
Однако остальные пассажиры не спешили включаться в эту игру под названием «Спаси и сохрани бедолагу Крайнего». Женщине средних лет и небольших, судя по истрепанной соломе на голове, возможностей приходилось в одиночку справляться с людским равнодушием и транспортной теснотой. Поправляя немолодую шляпку, того и гляди норовившую подцепить особо разболтавшейся соломкой глазное яблоко оцепеневшего юноши, мадам свободной рукой искала любую твердь, уперевшись в которую она смогла бы отжать свою стать от бледнеющей сути.
Пока Север раздумывал, в какую именно секунду упасть в обморок, невидимая женщина объявила станцию, поезд послушно замер, и оголтелым пассажирам дали вольную. Толпа, покидая чрезмерно гостеприимный вагон, прихватила с собой и навязчивую соломенную развалину вместе с хозяйкой. Владелица дизайнерского стога при этом не произнесла ни звука, поэтому давайте считать, что вышла мадам таки на своей остановке.
Крайний втянул спёртый воздух в помятое подреберье и поправил выпавший наушник. Нет, Север не был ценителем переплетений нот и перипетий аккордов. Музыка являлась скорее нагнетающим, чем отвлекающим фактором для измученного агорафоба. Но вместе с тем наличие даже не работающих звукоизлучателей в ушной раковине служило оберегом от непрошенных контактёров. Оглядев опустевший вагон, Крайний передумал плакать. Ещё 3 минуточки и 15 секундочек, и он покинет это исчадие имени Ленина. Пусть не навсегда, но совершенно точно до завтра.
Чтобы минимизировать наличие себя около людей – Север работает исключительно во вторую смену. Дабы минимизировать людей вокруг себя – молодой человек трудоустроился в морг. Да не в какой-то там замшелый
